ВЦБИД

Нужно было побывать там, поговорить с помощниками, зайти в контору подписать деловые письма, отдать распоряжения, поговорить с владельцем завода. И Лэйт говорил, писал, приказывал, ходил, ездил, курил, пожимал руку.

Но часто во время делового разговора на его типично американском лице, с прямым носом, энергично сложенными губами и несколько выдающимся подбородком, появлялась та же улыбка, что и во время утреннего чтения газеты.

Лэйт улыбался тайной и приятной мысли: вот все смотрят на него, Лэйта, говорят с ним о цементе, о машинах, рационализации и думают, что он только инженер, служащий цементного завода.

И никто не знает, кроме Босса, чем занимается Лэйт вечерами. Никто не знает, что Лэйт не только служащий, но и изобретатель. И что скоро он удивит мир своим необычайно важным изобретением. И, продолжая везти, как лошадь, привычную поклажу деловых хлопот, Лэйт с нетерпением ожидал того часа, когда он вернется к себе домой и вместе с запыленным заводской пылью белым костюмом снимет с себя звание служащего и наденет скромный серый рабочий наряд изобретателя.

День, как и вчера, как и третьего дня, был душный, жаркий, томительный. Казалось, что само солнце изнемогало от жары и застыло в пути, не будучи в силах опуститься за горизонт. И все же и этот тропически жаркий и полярно длинный день окончился. Лэйт бросился в автомобиль и теперь мог улыбаться до самого дома, не боясь оскорбить никого. Довольно! Нет больше служащего. Стоп!

Через десять минут Лэйт вышел из дома в простом сером костюме и вывел из гаража маленький двухместный «форд», «дорожную вошь», как полупрезрительно – полунасмешливо называют в Америке эту машину.

Шоколадного цвета дог Босс прыгнул в кузов, Лэйт сел у руля и без шофера двинулся в путь.

Он ехал по благоухающим лимонным и апельсинным плантациям. Помонской долины, по полям, мимо огородов и виноградников, оставил в стороне свой завод и выехал на дорогу, которая вела к заброшенным нефтяным промыслам. Здесь было тихо и пустынно, как на старом кладбище.

Жадные машины, как спруты, высосали всю нефть до последней капли и бросили мертвое тело промыслов. Медленно разрушались вышки. Дороги и тропинки зарастали сорной травой.

Солнце зашло, от далеких гор потянуло холодком. Но все же воздух был еще жарок. На бледном вечернем небе хилым светом светил молодой месяц и недалеко от него сверкала звезда. Лэйт, уменьшив ход машины, доехал до конца промыслов и остановился у нефтяной вышки.