Жнец. Швец. Игрец

Толстый Олаф и сам понимал, что порет горячку, но удержаться уже не мог, кричал:

– Откуда ты знаешь, что твой Эми ему внук?!

Его ударили под колено, потом потянули за штанину. От неожиданности чуть не упал, взмахнул руками, глянул вниз. Рядом со своим животом обнаружил белобрысую головешку. Малолетний Эммануил, как оказалось, был рядом – прятался за мамкиной юбкой.

– Эми! – прикрикнула Ксения.

Олаф хотел попросить, чтоб оттащила чертёнка, но не успел.

– Ох! – сказал перехваченным голосом.

Его согнуло от боли, он попытался вдохнуть, но не смог.

– Эми! Ты что наделал?! – Ксения схватила мелкого негодника за руку, он пищал: «Ты, чудище головоногое! Я его внук! Я тебе весло забью в глотку!» Отпрыск каторжника от злости не все буквы выговаривал хорошо, получалось у него: «Ты, тюдисе голововногое! Иговнук! Тибе исло собью в глотку!» – тем не менее, Толстый Олаф его понял. Он пучил глаза, пытался продышаться. Ксения, опасаясь, что Эми приведёт угрозу в исполнение немедленно, отобрала у него палку от швабры и потащила сына прочь, воспитывая на ходу.

На Олафа даже не оглянулась. Тот охал и постанывал: «Чёрт подери… этих… Антониадисов. Яблочко… от яблоньки». Доплелся до лестницы, добрался до остеклённой кабины крановщика, плюхнулся в кресло. Стал прикидывать: надо ли писать рапорт по факту нападения на служащего при исполнении обязанностей? Решил – нет. Если история станет достоянием гласности, над ним, сержантом береговой охраны, будут смеяться, а обидчику ничего не будет – слишком мал, чтоб отправить в шахту.

– На рога Альраи этих Антониадисов, всех троих, – сказал Олаф.

Из кабины крановщика волны казались лёгкой рябью. Бурая спина терранского океана поднималась на востоке горбом. «Электра» боролась с приливным течением – её сносило, она упрямо продвигалась на юг, раскачиваясь, как севшая на воду чайка. Над водным холмом торчали из оранжевой облачной пены острые кончики рогов Альраи, увенчанные пламенной короной протуберанцев.

Второй сноп

Туристам эконом-класса на верхней палубе плавучей гостиницы делать нечего. Клиент высшего разряда должен быть совершенно уверен, что деньги брошены на ветер недаром: никакой унылый нищеброд не осквернит своей персоной гостиную и лаунж-бар, не окажется ненароком в соседнем шезлонге, не полезет в бассейн и не испортит приличным людям аппетит громким чавканьем.