Другая жизнь

Другая жизнь

Борис Левандовский

«Проблема заключалась в том, что его часы оказались на руке Филиппа. Это произошло благодаря причудливой цепочке событий, которые привели к еще более странному финалу. Самые обычные электронные „Casio“ стоимостью в 25 долларов, с подсветкой, стрелками, как у механического хронометра, и небольшим прямоугольным окошком внизу циферблата, где время размеренно пульсировало в такт черным цифрам».

Борис Левандовский

Другая жизнь

Проблема заключалась в том, что его часы оказались на руке Филиппа.

Это произошло благодаря причудливой цепочке событий, которые привели к еще более странному финалу. Самые обычные электронные «Casio» стоимостью в 25 долларов, с подсветкой, стрелками, как у механического хронометра, и небольшим прямоугольным окошком внизу циферблата, где время размеренно пульсировало в такт черным цифрам. Орест купил их, почти не разглядывая, можно сказать, мимоходом. И купил совсем не для той цели, ради которой обычно покупают часы: поэтому ни их вид, ни количество будильников и прочих функций, которыми их нафаршировали азиаты, не имели ни малейшего значения. Только суть не в этом.

В том, что в итоге они оказались на руке Филиппа, а он – с лопатой в руках на его рыхло дышащей в осеннюю ночь могиле.

Орест вонзает лопату в мягкий холм недавно потревоженной земли. Налетающий порывами ветер о чем-то многоязыко шепчет лентами дешевых венков, сваленных у соседней могилы, и кружит замысловатый танец с изморосью в темном воздухе.

Первая горсть земли падает в двух шагах от могилы и заставляет Ореста на секунду замереть – так неестественен и чужероден этот звук.

Спустя несколько минут он опять останавливается: мышцы, давно не знавшие физических нагрузок, молят о передышке, а травмированную в недавней аварии левую руку будто нанизали на раскаленный шампур от плеча до локтя. Повязка, на которой покоилась рука по дороге на кладбище, теперь валяется под грудой венков. Орест закуривает, думая о часах, находящихся всего в полутора метрах под его ногами, часах, черный ремешок которых сейчас охватывает мертвую кисть Филиппа.

Он слышит шепот, придающий решимости идти дальше, он слышит шепот чисел, призывающих не останавливаться.

Отсыревшая сигарета тлеет медленно и неохотно, позволяя выиграть лишнюю минуту отдыха. Орест опирается здоровой рукой о древко лопаты, глядя на туман, подгоняемый ветром со стороны реки, протекающей рядом с кладбищем. Мглинка, кажется, так ее называют местные.