Степь 2. Расцвет. Часть первая

Это рыжее создание являлось единокровным отпрыском царственной четы самой Тиоранты – Матери Степи,[1 - Матерь – официальный религиозный титул царицы степных народов. Верховная правительница. Глава особого клана «меченых» культа Троицы, титулованных «господ» степи.] властительницы народов и царя всей земной орды – Эминака, прославленного героя, не ведающего в своих походах неудач и поражений.

Эта чета считалась самой могущественной супружеской парой во всей ойкумене того времени. И Райс как любимая и долгожданная дочь представляла собой наивысшую ценность всего известного мира.

Вертя повелителями человечества при помощи «хочунистых» капризов, она априори становилась персоной самой влиятельной во всей необъятной вселенной по умолчанию. Правда, у неё имелся ещё старший брат, но он не в счёт в мире воинственного матриархата. Он же мальчик! Одно слово – природное недоразумение.

Райс с ранних лет «геройствовала» во всём докуда дотягивались её пакостливые ручонки. Особенно преуспевала во вседозволенных замашках незнающих границ приличия относительно прислуги, и бесчинствах со своим ребячьим окружением, играя с ними далеко не в детские, а порой в откровенно жестокие и безжалостные игры на выживание.

Дочь как две капли воды походила на царствующую маму, и это касалось нисколько генетического сходства, сколько копирования внешних атрибутов и прибамбасов. Она всегда и всюду требовала от шатровых дев, что одевали, обували, наряжали её и причёсывали, чтобы всё выглядело один в один «как у мамы».

Поэтому облачали Райс всегда мелкой копией царицы, и даже придавали шевелюре её огненных волос некую небрежную распущенность и нарочитую пышность как у повелительницы народов. Тиоранта по титулу особого клана, кос не плела. Не положено было по ведьминому статусу. И дочь отродясь плести космы отказывалась наотрез.

Один в один, лазоревые глаза, способные взглядом синеву неба затмить и одинаковая с царицей причёска с одеянием, делали Райс точной копией Тиоранты, только маленькой.

«МалАя стерва», как называло её за глаза услужливое окруженье, даже в одно время у мамок-нянек потребовала разукрасить детское тельце под ведьминые узоры маминой нательной росписи. На что царица, узрев подобное безобразие и не оценив творчества доморощенных художниц, разрисовавших неразумное дитя разноцветными красками, врезала прислуге так, что мало им ни показалось на всю оставшуюся и по её царскому заверению недолгую жизнь.