Сборник рассказов и новелл из цикла «Личный духовный опыт» и «Разговоры по ту сторону»

* * *

В детстве, в далеком "пелёночном" детстве, когда не было памперсов, а животный интерес вызывали собственные экскременты и хотелось попробовать их на вкус (кстати, а вы помните такое, случавшееся и с вами? Или мы голубых кровей и зареклася барыня во двор ходить?), я ясно видел "картинки", путавшиеся с новой реальностью. Если не вдаваться в детали и перевести на понятный, современный и "взрослый" язык, то я видел фрагмент своей предшествующей инкарнации: высокие стены из красного кирпича, колючую проволоку спиралями на самом верху, карканье ворон, клочок манящего синего неба и выстрел в собственную голову. Так оборвалась моя предыдущая жизнь. Но ни страха, ни отчаяния… Только любопытство: что будет дальше, и… радость бытия. Радовал тревожный крик воронья, синее небо с белыми барашками облаков, даже выщербинки и трещинки на кирпиче стены, в которую я уткнулся носом в последний момент, да запах каленой глины, исходивший от того кирпича. Даже его я успел уловить.

Взрослеющее тело, развивающийся мозг, заточенный в нем разум, грубеющее в новой оболочке сознание – соотносили новый жизненный опыт с калейдоскопом множества таких "картинок", и память (не теперешняя, а та, старая, из предыдущего воплощения) воскресла полностью и запечатлела всю летопись не очень удавшейся по нынешним меркам жизни. В 1957 году она бесславно закончилась для 25-летнего парня с "трудным" детством и дурной дворовой компанией, воспитавшей его.

А в 1959 году образы, витающие в головке с незаросшим родничком, никак не увязывались с новой реальностью. Кроватка-люлька, гобеленовая картинка на стене с изображением сцены из "Трех поросят", старые газеты вместо обоев, окно без занавесок, круглый блестящий шарик на подоконнике от большого подшипника… Пухлая незнакомая, хоть и моя собственная, ручка отчаянно и тщетно тянется к этому шарику. Мне невдомек, что несколько метров, разделяющих кроватку и окно – непреодолимое расстояние для недавно родившегося человечка, еще питающегося молоком МАМЫ – большого, теплого и доброго существа, вышедшего по своим делам в другую комнату. Я чувствую это существо. Оно где-то рядом, за стенкой, и скоро придет, чтобы сменить мне пеленки. Еще мои уши различают приятные звуки, раздающиеся из-за закрытой двери. Позже я узнАю, что это радио. А вот запахов, кажется, не чувствую. Подо мной мокро, тепло и скользко. Я в распашонке. Ручка бессильно опускается рядом с телом, устав тянуться к блестящему круглому предмету, и вновь поднимается.