Поле Маомы

Никаких узоров или деталей конструкции пола не было. Просто сплошная гладкая поверхность темно-серого цвета, плавно переходящая в стены. Стены, видимо, были из того же материала, но фактура несколько иная: поверхность матовая, цвет – светло-серый.

Сумеречный свет исходил от стен. Они светились равномерно по всей высоте. Однако в районе расположения кресел, а они находились в сужающейся части грушевидного помещения, свет был более ярким.

«Человек» прошел в большую, условно назовем ее «зальной», часть помещения, где стены еле фосфоресцировали.

Здесь было совершенно пусто. Потолков не было видно, вероятно материал, из которого он был сотворен, полностью поглощал свет, проще говоря был черным. Хозяин помещения подошел к некоему подобию большого окна, но то было скорее углубление в стене арочной формы в рост человека. Прикоснулся ладонью к «окну» и оно вспыхнуло слепящим глаза солнечным светом. «Человек» несколько подался назад, и ничуть не щурясь, принялся вглядываться в «окно», за которым открывался бесконечный коридор-туннель… Без стен, полов и потолков. Туннель из ослепительного света. По нему двигалась приближающаяся тень. Это был человек.

* * *

-– Ну что, Бельский, будем говорить на чистоту или как?

Опер ОБЭПа закурил, сурово и неприязненно глядя на задержанного. Тот сидел на стуле с невозмутимым выражением лица.

–– Ты молчать-то прекращай. Сидишь как сфинкс. Думаешь, крыша твоя впряжётся? Кислицину плевать на тебя до выборов. Ему своих забот хватает. Гузно у них сейчас трясется.

А до выборов мы тебя раскрутим по полной.

Обэповец затушил недокуренную сигарету, открыл лежащую на столе папку.

–– Вот смотри, Бельский. Клинику ты открыл в 92 году. До этого у тебя кабинет был при 4 горбольнице… частнопрактикующий врач… Так, потом в 89-м кооператив «Возрождение», психоневрологическая помощь на дому… Наркоманы, алкоголики, да?

–– Не только, – вставил Бельский и вновь замолчал.

–– Ладно, дальше идем. «Клиника доктора Бельского». Сначала арендовал помещение на Кировской, потом переехал на Зарубина.

Так. Потом приобрел особняк на Песочной… Хороший особнячок. Мне б такой. Бабла, видать, нарубил немеряно? На алкашах-то?

–– Не только, – монотонно повторил Бельский.

Опер нервно дернулся, будто хотел встать из-за стола, но ограничился долгим, тяжелым, как ему самому казалось, взглядом, буравя им Бельского.

И тут Бельский раскрыл, наконец, полузакрытые до этого момента веки, и поднял свой взгляд на опера.