Связной

– Идите вы со своими тюфяками, бесстыдники! – пробормотал он, не открывая глаз. – Добиваетесь! Сейчас пошлю!

– Тише! Товарищ Кротов! Тише! Вам телеграмма, – зашептала усатая морда, возбужденно тычась в ухо Виталия Петровича.

– Ну это же ошибка! Неужели неясно? Обычная дорожная ошибка, – застонал он с досадой. – Моя фамилия Кратов. Никакой телеграммы мне быть не может! Оставьте меня в покое. Иначе пошлю. Доведете! – Он отвернулся к стенке и попытался поймать конец ускользающего сна.

– Все точно, товарищ Кротов! Я – начальник поезда.

Ошибка исключена. И ответили вы точь-в-точь как надо. Я, конечно, понимаю, конспирация и прочее. Но мне не впервой. Можете не сомневаться. Ответственность понимаю.

«Явно, больной. Объясняться бессмысленно», – решил Виталий Петрович и устало произнес:

– Ну ладно, давайте! – Сопротивляться было бесполезно.

Усатый в форме с галунами и звездочками на рукаве довольно улыбнулся:

– Ну и хорошо! А то я уж испугался.

– Может, все же не надо? А? – спросил Виталий Петрович, приподнявшись на локте и расписываясь в большой амбарной книге.

 – Может, в другой раз? На обратном пути?

– Не могу. Дела! – Истолковал по-своему его слова начальник поезда и, заулыбавшись, добавил: – Постараюсь забежать перед прибытием. Если удастся. Дел невпроворот.

– Не надо забегать, – вяло запротестовал Виталий Петрович.

«Боже, как все нелепо! – Он увидел себя со стороны – в синих тренировочных штанах, прихваченных снизу носками, с помятым лицом, в полутьме вагона.

 – А мог бы в мягком. Халат, дорогая сигара, кофе, коньяк, дорожный несессер. Холеный, уверенный, немного утомленный жизнью… Тьфу!»

Виталий Петрович сунул телеграмму под подушку. Вытянулся. Потер кулаками затекшую спину. Сильно скрючившись, с трудом сел на полке, упершись головой в потолок и свесив ноги в проход. Мерно храпела сердобольная женщина. Внизу напротив уютно спала жена, обняв дочь.

«Могут спокойно обойтись без меня», – подумал он, достал телеграмму, аккуратно спустился вниз и вышел в коридор.

Вонь стояла просто чудовищная. Из тамбура несло блевотиной. Раскрыл телеграмму: «Не в службу зпт а в дружбу тчк Приятное с полезным тчк Комнату сняли тчк Паарле 12 тчк Впрочем извини тчк Как хочешь тчк» В конце неразборчиво: то ли «последи», то ли «не наследи». Он тяжело взглянул на синюю дверь туалета с отломанной ручкой. Смял телеграмму и сунул ее в карман тренировочных, подумав: «Пригодится еще…»

В проходе появилась темная фигура.