DISHONORED: Скрытый ужас

На самом деле она помнит всё.

Как бы ни старалась забыть.

Она еще дитя – почти дитя, – но повидала больше, чем стоило бы видеть ребенку. Есть и другие, подобные ей – девочка знает по меньшей мере двоих своего возраста, живущих на улицах Дануолла. И еще есть банды – Шляпники, Банда Бутылочной улицы… Члены некоторых тоже подростки, почти дети, но многие куда старше – они долго выживали в городе, объединяясь друг с другом в борьбе с ним.

Хорошая мысль. Она надеется однажды привлечь их внимание своими навыками. Надеется однажды найти среди них свой дом, а может, и друзей. Другие – те, кто разжигает костры и жмется друг к другу, чтобы пережить еще одну ночь… ну, они не друзья. Они делятся своими историями, но редко – именами, да и байки о прошедшем – не более чем байки, выдуманные лишь для того, чтобы заслужить место у огня и право на еще одну ночь в относительной безопасности. Все слишком заботятся о выживании, чтобы обращать на это внимание, да и кому нужно чье-то прошлое?

Важно только то, что здесь и сейчас.

Важно только выжить. Каждая ночь – это битва, иногда в самом прямом смысле.

Как сегодня.

Вот трое мужчин – не в униформе, но на всех туники с капюшонами, и девочка видит, что капли недавнего дождя цепляются за накидки из вываренной шерсти. Люди похожи на парней из Городской стражи – может, это они и есть. Но сегодня они выжидают, вместо того чтобы действовать. Она это чувствует. Предчувствие гибели разлито в воздухе, потенциальное насилие звенит в ночи, будто таинственное электричество, пока они ждут в подворотне и следят за баром на углу.

Несмотря на поздний час, на улице не так уж темно. Напротив, после дождя тучи разошлись, и полная луна омывает город серебром.

Девочка держится в укрытии, наблюдая за троицей. В этом она хороша – умеет пользоваться перекошенными углами древнего города, чтобы оставаться невидимой и днем, и ночью. Этому пришлось поучиться, но учеба давалась ей легко и естественно. Возможно, это побочное последствие ее воспитания – необходимость сызмальства прятаться от матери превратилась в инстинкт, хотя сама девочка того даже не заметила. А возможно, он у нее от рождения, этот дар скрытности, ловкости и изворотливости. Дар, который сослужил ей добрую службу в последние годы на улицах Дануолла.

Девочка всматривается в людей на другой стороне улицы. Она искала их, хотя и не хочет в этом себе признаваться – ведь если это правда, она будет вынуждена признать кое-что еще.