Амазонки нашего Времени

Она уже сделала первые шаги к нему… Вдруг в среднем подъезде той десятиэтажки – из которой по Анне кинули петарду – замелькали какие-то подозрительные тени, увидев их Сергей высунулся из Волги:

– Эй! Пацаны! Не проходила тут девушка, тёмненькая, в вечернем платье?!

– Девушка?! В чёрном платье? В накидке? – многозначительно переспросила одна из теней, оказавшаяся, подойдя ближе к свету фар, Димочкой Бувайловым.

– Да-да!! Вы видели её?! Куда она пошла?

Димочка двусмысленно пожал плечами: дескать: почему я должен объясняться с первым встречным – любая информация требует определённого гешефта.

– Вот – возьми!

– Да… проходила тут одна, похожая… только… она была не одна!

Димочка не успел отскочить: Сергей, не сдержавшись, выскочил из машины и схватил его за шиворот:

– Что ты мелешь?! С кем она была?

– Отпустите Диму! Он говорит правду! – из-под козырька подъезда выдвинулась вторая тень: – Вот здесь – на мостике – они стояли в обнимку!

Сергей обречённо отпустил Димочку.

– Какой резон нам врать! Сами разбирайтесь со своей бабой! – продолжал заступаться за товарища второй недоносок.

– Стерва! – выругался Сергей. – Куда они пошли?

– Вы обещали Пятихатку? – осмелев, напомнил Димочка.

Сергей швырнул ему скомканную в кулаке купюру.

– В сторону «Китайской стены».

– Чего?! – Сергей не жил в этом районе и, не зная всех местных подробностей, подумал, что его подкалывают.

Димочка предусмотрительно отступил в сторону.

– К тому длинному дому – его так здесь называют, – снова пришла на выручку услужливая вторая тень возле подъезда.

– Чёртова истеричка… – процедил сквозь зубы Сергей и вернулся в машину. Достал из бардачка пачку «Кэмэла».

– У вас сигаретки лишней не найдётся? – Димочка решил, что надо использовать ситуацию по максимуму.

Сергей закурил и молча протянул всю пачку через окно машины.

Темнота скрывала её местонахождение, зато Анне было хорошо видно то, что происходило у слабо, но освещённого подъезда дома почти напротив неё. В замкнутом пространстве двора, окружённого бетонными коробками, все голоса слышались очень отчётливо. У бедной Анны все поджилки уже тряслись мелкой дрожью:

– Подонки! Подонки! Серёженька! Врут они всё… – шептали её побелевшие губы, а она сама не смела даже заплакать.