СТАЛИН ЖИВ! Пятьдесят третий… и дальше

Работать приходилось исключительно по ночам, но к утру он «приводил в чувство» градус и хотя бы подмораживал дневные лужи. Иногда оттепель не выдерживала натиска и отступала. Следы её пребывания февраль старательно обрабатывал последним резервом снега. Тогда очищенное от туч небо становилось глубоким и чернильно-синим, а над городом повисали яркие звёзды – пророки утреннего морозца.

И морозец не подводил своих пророков: его присутствие – это, уж, как водится. Поэтому и само утро последних дней февраля было чистым, розовым от бодрящего «минуса», с хрустящим ледком на мостовой, с пресным запахом подмороженного снега.

А потом вдруг опять заявлялся промозглый «околомартовский» ветер. И, как результат этого, то ли намёка, то ли рецидива, то ли наглого вторжения – растаявший сырой пласт гололёда, низкое, пасмурное, тяжёлое небо, и отвратительное настроение на весь день.

Но это – в городе. А за городом было классическое царство Берендея. Недаром пелось в старинной песне: «Это в городе тепло и сыро, а за городом – зима, зима, зима!».

Здесь воздух был лёгкий, морозный, хрустальный. Промёрзший наполовину пруд грел душу каждого любителя подлёдного лова. И, если над городом тяжело нависали серые тучи, то здесь небо было, как на другой планете: чистым, глубоким, с переходом от бледной голубизны до почти ультрамарина. И пусть от растёртой берёзовой почки пахло свежей зеленью – верная примета грядущей весны – это лишь придавало дополнительный колорит лыжной прогулке. Снег прекрасно держал – и форму, и лыжи, и лыжника. И всё это даже в тот день, когда хрустально звенело первой капелью.

Именно поэтому у хозяина – Страны Советов, а по совместительству и дачи – было хорошее настроение. Он был доволен и погодой, и видами. Нет, не на урожай: из окна. А он любил посидеть, особенно после баньки, на открытой веранде, в латаной-перелатаной дохе и лохматой шапке с опущенными клапанами. Ему не нравился город с его неправильной, неустойчивой, то промозглой, то слякотной «зимой в переходной стадии».

Ему не нравилось, когда замечательный ледок уже к полудню превращался миллионами ног и тысячами протекторов в непрезентабельное месиво.

А здесь, за городом, на так называемой Ближней даче, у него было больше оснований для хорошего настроения, пусть и не на каждый день: оно ведь не определяется одной лишь погодой и видами из окна. Но сегодня, в последний день рядового – не високосного – февраля – у него было хорошее настроение. И он делился ним с гостями.