Бич

В этот момент в кабинет заглянул молоденький тщедушный официант в белоснежной рубашке, черных брюках и бабочке. Он замер в услужливой позе у двери и почтительно спросил:

– Горячее подавать?

Сутулый мужчина, прожевав кусок курицы, небрежно ответил:

– Подавай, сынок, пока три порции. Четвертую позже принесешь, – и ворчливо добавил – Черт знает, когда этот начальник пожалует.

– Как скажете! – склонил голову официант и, развернувшись, вышел за дверь.

– Вряд ли придет, – изрек качок, вновь наполняя рюмки водкой.

 – Зря здесь торчим.

– И я так думаю, – обронил светловолосый парень. – Назначил на девять, а время уже около десяти часов.

Сутулый с хмурым видом потыкал вилкой в горку винегрета на своей тарелке, лениво пробасил:

– Придет, куда денется. Задерживается просто. Начальство ведь. И чего ему от нас надо? Мы ведь за свое уже рассчитались.

Мужчина вдруг прислушался. Навострили уши и его приятели. В коридоре раздались быстрые уверенные шаги.

– А вот, кажется, и он! – оживился сутулый.

И действительно, шаги стихли возле их двери, затем дверь распахнулась, и в кабинет вошел плечистый мужчина со спортивной сумкой «Adidas». Он был в черных туфлях, черных брюках, черной рубашке и черной… маске. Сквозь прорези маски холодно поблескивали стального цвета глаза. Сидевшая за столом троица оцепенела, пялясь ничего не понимающими взглядами на вошедшего. Первым пришел в себя качок.

– Это еще что за бал-маскарад?! – произнес он грозно, однако с нотками беспокойства в голосе.

Это были последние слова, которые качок произнес в своей жизни. Человек в маске сбросил с плеча сумку, выхватил из нее короткоствольный автомат и, вскинув его, открыл огонь по находившимся в комнате людям. Компания даже не успела встать со своих мест. Автоматные очереди прошили тела мужчин, и они, конвульсивно содрогаясь от попадавших в них пуль, стали опрокидываться вместе со стульями. От брызг крови комната мгновенно окрасилась в красный цвет. Зазвенели осколки разлетевшихся стекол, закачался над столом абажур. Несколько секунд спустя все было кончено. Три трупа в неестественных позах лежали на полу в лужах крови, поблескивающей от отражавшегося в ней света лампы. Наступила оглушительная тишина. Даже музыка и голос певца в зале стихли.

Киллер опустил автомат и, держа его одной рукой, покинул место побоища. Высыпавшие в длиннющий коридор любопытные, увидев человека в маске и с автоматом, тут же скрылись за дверями.