Котелок спирта

– Не робей, племяш, – Пётр вышел из-за стола, роняя из карманов и из-под пол шинели майора НКВД рёбра и позвонки, которые, едва коснувшись травы, начинали истоньшаться и исчезать, неторопливо обращаясь в сажу, мгновенно уносимую ветром. – Ты-то, в отличие от нас, грешных, – жив.

Дядька усадил его рядом с дедом, присел сам.

Родители деда были заводскими крепостными при казённом заводе в Петербурге. Когда царь дал крепостным волю, то неожиданно выяснилось, что работать не из-под палки мало кто желает, а главное, умеет.

Не только на заводах, но и в деревнях. Свободу восприняли, как возможность ничего не делать, чем и занялись с таким рвением и старанием, с каким раньше и на барщину не ходили. Целыми деревнями бывшие крепостные снимались с насиженных мест и, получив от Государя подъёмные, двигались в Сибирь и на Дальний Восток осваивать казённые земли, пожалованные Императорским Высочеством. Прибыв на место и кое-как обустроившись, новоявленные землевладельцы, не будучи дураками, сдавали землицу в аренду деловым и сноровистым китайцам. Пропив за полгода годовую аренду, незадачливые лентяи шли к арендаторам и требовали платы ещё на год вперёд. Китайцы платили, потом ещё и ещё… Через четыре—пять лет горе—землевладельцы попадали в такую кабалу, что теряли не просто свою землю, но и становились холопами бывших арендаторов. Попав в привычное своё состояние, они успокаивались и принимались батрачить на новых землевладельцев. Нельзя сказать, что смирились все: какая-то часть крестьян, ещё по дороге в Сибирь, пропив подъёмные и всё своё немудрёное барахло, осела в лесах и болотах, постепенно дичая. Став лешими и вурдалаками, русалками и кикиморами, эта нечисть теперь с радостью принимала в свои ряды всех, привыкших к безделью и пьянству, кто уже никак не мог батрачить на своих новых господ. Со временем к ним начали присоединяться оставшиеся без рабского труда и потому разорившиеся помещики и дворяне. Однако не всех устраивала такая вольная лесная жизнь: отдельные лешие и кикиморы возвращались к людям, вступая в народовольцы, из которых позже получились эсеры, большевики и анархисты. Особо честолюбивые вылезали на самый верх, становясь с годами министрами и генералами, как, например, вурдалак Столыпин или леший Керенский, адмирал Колчак, генералы Краснов и Каледин, маршалы Будённый и Ворошилов.

Дед Егор в 1880 году лично был знаком с одним народовольцем. Этот вурдалачек по имени Степан, с говорящей фамилией Халтурин, работал в Зимнем дворце столяром.