Право налево

Разговор о том, может ли право существовать без государства, способен заставить благообразных докторов наук кататься по полу в попытке удавить оппонента его же

галстуком.

Во-вторых, право рождается и живет в обществе как результат коммуникации бесконечного множества индивидов. И поэтому оно не равно закону. Закон, отрицающий базовые нормы, легко будет неправовым. Помните, как у сомнительного по нынешним временам Винни-Пуха горшочек из-под меда вмещал в себя не то, что было на этикетке, а только сдутые резиновые изделия какого-то осла.

Здесь хочу оговориться, что произведение, которое вы держите в руках, является абсолютным вымыслом, содержащиеся в нем гиперболы и аллегории носят характер литературного приема и не дают каких-либо оценок отдельным элементам российской правовой действительности.

Расправившись таким незатейливым способом с крупнейшей проблемой, занимавшей лучшие умы человечества со времен античности, мы с вами полькой-бабочкой поскачем прямо к вопросу об истории возникновения права.

Нечего нам рассиживаться.

Правом, как и многим другим явлениям в нашей жизни, мы обязаны рано полысевшим обезьянам. Многие и по сей день умудряются быть им обязанными всем – от автомобиля до сумочки, но следует признать, такая стратегия выживания подсказана им эволюцией, а что естественно, то не безобразно. Антропологи рассказывают о перипетиях когнитивной революции гораздо поэтичнее, но факт остается фактом – в одну-две прекрасные тысячи лет определенная часть Homo вдруг решила поговорить за жизнь и выработала за следующие десять тысяч лет не только сносную и разнообразную систему знаков, позволившую им быстрее всех передавать информацию и накапливать опыт, но и придумала абстракции в виде высших сил, правил и нецензурной лексики.

Это стоило им последних остатков шерсти, нарастило лоб и сподвигло ходить прямо, а затем заставило то ли сначала надругаться, а следом истребить, то ли сначала истребить, а затем… (ну, вы поняли) в округе всех остальных homo, которые не успевали поделиться с товарищами, какие же твари эти сапиенсы.

Таким образом, мы получили очень агрессивного смышленого предка с непонятной никому тягой расписывать стены своих пещер сценами из собственной жизни, пользуясь подручными средствами натурального происхождения, разнившимися в зависимости от того, удалось ли художнику встретиться в пещере с одноименным медведем или нет.