Психософический трактат

Каждая из фраз этого текста, рассматриваемая отдельно, абсолютно бессмысленна (впрочем, равно и обратное: каждая фраза этого текста содержит в себе весь текст целиком), и в этом я отдаю себе отчёт, поэтому надеюсь, что настоящий текст будет рассматриваться моим читателем не отдельными предложениями, но целиком, с принятием начальных утверждений (не всё равно ли, с чего начать, если задача – всё это уничтожить?), к точке кульминации, а далее уже к тому новому, ради чего, собственно, «Трактат» и писался.

В какой-то момент работы над этим текстом мне стало абсолютно очевидно, что мы не живём, а играем в жизнь (мысль столь же древняя, сколь и не осмысленная нами должным образом). Причём я не против игры самой по себе, но только не в том случае, когда она подменяет собою жизнь, и, разумеется, не в том, когда она начинает играть со мной. Фактически же дело обстоит именно таким образом.

Вот почему моей задачей было показать, где игра замещает жизнь и как она – игра – играет с нами.

Лично для меня этот опыт оказался чрезвычайно важным. Если же мне удастся донести эту формулу до кого-то из моих читателей, а он сможет ею правильно распорядиться, я буду совершенно счастлив.

В сущности, мой «Трактат» – о том, что человек должен понимать, о чём он может знать и что ему следует думать. Впрочем, хотя, как мне кажется, ответы на эти вопросы и найдены в основном окончательно, задача не может считаться решённой. И всё это только лишний раз свидетельствует о том, как мало проку в ответах, пусть они будут самыми замечательными, если это только ответы.

    Санкт-Петербург, 2000 г.

Благодарности

Позволю себе поблагодарить тех, кому обязан появлением трактата.

Сомневаться и быть последовательным в своём сомнении меня научил Людвиг Витгенштейн. Работать с материалом, не страшась парадоксов, избегая взывающих о себе допущений, меня научил Лев Выготский. Им обоим прежде всего я и обязан своим «Трактатом». Они показали мне пример достойного мышления, мне же оставалось лишь в меру моих скромных возможностей использовать в своем исследовании методологию психософии.

А потому, если мой текст хоть сколь-либо достоверен, я приношу им свою глубочайшую благодарность. За все же ошибки, которые, может быть, мною допущены, я несу собственную ответственность.

Я намеренно избегал ссылок, однако, читая мою работу, наверное, трудно не заметить в ней тени Мишеля Фуко и Ролана Барта.