Девочка без имени

Проповедник грустно посмотрел на него и хриплым голосом сказал:

– А кому ещё я могу высказаться, если не тем, кто меня совершенно не знает? Тем более, что вы помните, что такое живопись, скульптура, поэзия. Вы ведь наверняка тоже тоскуете по всему этому, как и я.

– Нет, – быстро ответила Айко.

– Вы врёте, – улыбнулся проповедник.

Айко покраснела и опустила глаза, а проповедник, допив кофе, встал и направился к выходу. Открыв дверь, он обернулся и подмигнул.

– Прощайте!

– До свидания, – сказал Тану.

Когда дверь закрылась, Айко достала из-под стойки бокал, допила и налила ещё.

– Странный он какой-то.

– Мне кажется, что его что-то мучает, – сказал Тану, смотря сквозь стекло, как проповедник медленно побрёл по улице.

– Всех что-то мучает, – хмуро сказала Айко, – а этим церковникам я вообще не доверяю.

– Как ты думаешь, куда он пошёл, – словно не услышав её, спросил Тану.

Айко глотнула коньяка и фыркнула:

– А тебе не всё равно? Мне вот лично абсолютно неинтересно, куда он мог пойти.

Тану вздохнул. Он вдруг почувствовал странное, необъяснимое родство с проповедником. Тот тоже испытывал тоску, хоть и немного другого толка: он тосковал по прежним временам, а Тану тосковал просто так, но именно чувство беспредельной тоски роднило их друг с другом. Тану захотелось вскочить, побежать следом, спросить, кто он такой и чего хочет, но вместо этого он отвернулся от окна и допил кофе.

– Ещё хочешь? – спросила Айко.

– Нет. Мне, наверное, уже пора.

– Пока.

– Пока.

Тану застегнул куртку, накинул на голову капюшон и вышел на улицу.

Наклонив голову, Тану медленно брёл вдоль мусорной свалки, освещённой жёлтыми фонарями. До дома оставалось совсем немного, как вдруг его привлёк странный звук, доносившийся из-за кучи мусора. Тану остановился и прислушался. Звук был похож то ли на плач, то ли на скулёж.

«Может, щенок? – подумал Тану. – Бедный! Ему, должно быть, очень холодно и одиноко».

Тану осторожно заглянул за мусорную кучу и увидел большую картонную коробку, раскисшую от сырости. Плач доносился из неё. Тану присел на корточки, заглянул внутрь и вздрогнул.

«Ребёнок?»

– Что ты здесь делаешь?

Огромные глаза взглянули из полумрака.

– Я не знаю, – ответил ребёнок.

– А как тебя зовут?

– Я не знаю.

– Тебе холодно?

– Очень.

– Что же мне с тобой делать?

– Не бросайте меня здесь, – всхлипнул ребёнок.

– Не брошу.

– Обещаете?

– Обещаю.