Окончательный диагноз

Окончательный диагноз

Чингиз Акифович Абдуллаев

Дронго #46

Смерть одного из значительнейших ученых и политиков России выглядела, как минимум, нелепой. В самом деле, – кому понадобилось застрелить человека чья кристальная честность считалась поистине легендарной? Более того, – как убийце удалось проскользнуть незамеченным в один из самых элитных самых охраняемых дачных поселков Подмосковья?..

Чингиз Акифович Абдуллаев

Окончательный диагноз

Анализ есть нравственное трупорассечение: он действует не иначе, как разрушая.

    Пьер Буаст

Глава 1

Они играли в шахматы. В их паре уже много лет во всем, что касалось работы, ведущим был Дронго. Именно за ним приоритет признавали не только его ближайший друг и теперешний напарник Эдгар Вейдеманис, но и все остальные друзья и знакомые, с которыми ему приходилось общаться. Однако, несмотря на аналитический склад ума и умение распутывать самые хитроумные преступления, Дронго довольно часто и до обидного глупо проигрывал другу.

Правда, сражался он до последнего, но, как правило, уступал более терпеливому и расчетливому Вейдеманису. Проиграв в очередной раз, Дронго усмехнулся:

– Очевидно, у меня отсутствует рациональное мышление.

– Нет, – возразил великодушный Эдгар, – у тебя просто не шахматный склад ума. Каждый основывается на своих особенностях. Ты умеешь распутывать преступления, а кто-то другой играет лучше тебя в шахматы. По-моему, все правильно, иначе вместо Эркюля Пуаро и Шерлока Холмса лучшими сыщиками были бы Ласкер и Стейниц.

– Ты меня не успокаивай, – возразил Дронго, поднимаясь из-за стола, – между прочим, я дважды играл с самим чемпионом мира по шахматам. И вообще мы земляки с Гарри Каспаровым.

– Ты с ним играл? – удивился Вейдеманис. – Почему ты никогда мне об этом не рассказывал?

– Именно поэтому и не рассказывал. Однажды меня пригласили во Дворец пионеров играть за сборную школы. А там был маленький мальчик, младше меня на несколько лет. И он так быстро меня обыграл, что я тихо попросил его сыграть еще одну партию.

Мальчик согласился и снова выиграл. Вот так я дважды проиграл самому Каспарову. И с тех пор играю гораздо хуже его.

Вейдеманис улыбнулся. Он вообще редко улыбался и не отличался многословием. Высшей похвалой со стороны Эдгара было негромкое покашливание, которое могло означать как одобрение, так и неодобрение, в зависимости от тембра звука и частоты его «кхе-кхе». Вот и сейчас он улыбнулся, но промолчал.