Сказ о берендее. Тайна Алатырь-камня

Потянулась, прогоняя сон, взяла чистый льняной платок и, стараясь не скрипеть дверью, вышла во двор. Только дверь и не думала скрипеть, в отличие от моих суставов! Предыдущие три дня готовила избу, да клети с банькой: собранные после росы полынь и крапиву, скрутила в веник, подмела им полы, следом намыла водой с можжевеловым отваром. Вдоль стен прошлась с тлеющим пучком шалфея, чтобы тот стенам сил придал, да от дурного глаза уберёг. Жила я в небольшой мазанке возле дома знахаря Беляя, а к нему, с какой только хворью не заходят. Да и ко мне начали часто наведываться, ведьмовской помощи просить. Мы всем рады помочь, и нам многие помогают, но бывает всякое, люди разные бывают, даже кровные узы не способны уберечь от зла и дел поганых. Поэтому позаботиться о жилище – дело обязательное, а уж перед таким сильным днём и подавно!

Шла я к полю как есть, босая и в ночной рубахе. Хоть ночь отступила, зорька ещё не поднялась. Мир был лишён своих красок и окутан в сине-серые тона. Очертания предметов были размыты, словно в дымке. Я не страшилась с кем-то столкнуться. В такой час мало какая девица поднимается, даже за красотой, а уж парни и подавно спят, силушку копят, ночь предстоит бессонная. Собрав росу на ткань, протёрла ею лицо, да наговоры начитала, дабы влага молодость мою сохранила, а землица сырая через ступни голые тело жизнью напитала. Вернувшись, отправилась в баньку, где цветочная водица меня дожидалась. Накануне набрала её в роднике, добавила горстку чабреца, да под лунными лучами оставила, чтобы утром сегодня ополоснуться. Дела нужно делать не только с чистыми мыслями. С макушки до пят облилась я одним ведром, два других оставила Беляю, чтобы тело его было крепким, как дух, и Отаю – другу, что как брат мне, дабы неуязвим был. После утреннего омовения быстренько оделась, а обуваться не стала. Негоже в Коловорот от сил земли за башмаками прятаться. Затем отправилась к соседке. Добрая женщина позволяет заглядывать к её бурёнке за кружечкой парного молока. По пути нарвала душистого клевера, а уже дойдя до коровника, угостила рогатую кормилицу цветами сладкими, за что та позволила её подоить. Одно дело – дозволение соседки, другое же – благосклонность скотины. Ведь дары последней могут слаще мёда быть или хуже яда. Накушавшись, подумала, что хозяйку за доброту её отблагодарю пучком свежих трав на вечернем праздновании. И с этими мыслями бодро зашагала к цветочному лугу.

Из-за леса показалось солнце. Зорька встала.