Топтун

На разрушенной городской стене работали существа, похожие на майских жуков, или на скарабеев с картинок учебника по истории.

– Опять дикие черви напали на город.

– Дед, почему ты их называешь дикими червями? А, что, есть ещё и домашние, ручные?

Дед не стал отвечать на мой вопрос, он осматривал всю картину повреждений. Он догадался, что город оказался на пути маленькой семьи червей. Городу повезло, не один из скользких и безобразных, не проник за границу стен.

– Ты что-то спросил? А, да, ручные? Здесь нет зоопарков, дельфинариев и приютов для животных.

В стране зелёного тумана, даже божьих коровок не держат в клетках. Здесь нет и никогда не было ручных животных. Все свои вопросы задашь воспитателю в яслях. Я не смогу тебе всего объяснить так доходчиво, как он. Я могу ошибиться, а он не имеет права на ошибку.

Мы подходили к городским воротам. У ворот стояла девушка, дед её отнёс тоже к встречающим. Он знал, наверное, всех жителей страны зелёного тумана. Девушка поздоровалась с дедом, назвав его Зельдом, а на меня она не обратила никакого внимания.

На девушке была надета лёгкая накидка, похожая на медицинский халат, на земле стояли обычные напольные весы, только вместо килограммов, здесь были фрузы. На весах было всего три положения – норма, плюс и минус. Прежде, чем меня впустить в город, я обязан был пройти минимальный медицинский контроль. Деда это не касалось, только вновь прибывшие. Я стал на весы, дед вздохнул с облегчением, весы показали норму. Я спросил у Зельда:

– Что такое фрузы? И, что бы было, если бы весы показали плюс или минус?

Дед согнулся пополам, его рассмешили Фрузы.

Похожие с земными буквы, только читаются по-другому. Дед не стал расписывать транскрипцию, а сразу перевёл: калории, по-вашему. А, что бы было, он махнул рукой налево и направо. В одном месте был нарисован огромный плюс, и проходили соревнования по многоборью, спортсмены, явно страдали излишним весом. Я перевёл взгляд налево, туда, где нарисован был жирный минус – здесь была картина, абсолютно противоположная – санитары, насильно откармливали дистрофиков, приговаривая: – За маму, за папу. Я ещё не понимал универсального языка, но настоятельные рекомендации санитаров, с применением воронки для принудительного кормления, не нуждались в переводе. Дистрофиков откармливали, как рождественских гусей. Я, аж вздрогнул, врагу не пожелаешь такой участи! Дед потащил меня в дыхалку, я понял – местный рентген так называется, потом в выводилку.