Дорога на фронт

Стараясь уйти из-под тяжёлого трупа, лейтенант дёрнулся в сторону. Опёрся о землю и ощутил под ладонью черенок от сапёрной лопатки. Парень крепко сжал пальцы. Вскинулся на ноги и, стараясь удержать равновесие, взмахнул левой рукой.

Рядом вдруг оказался огромный фашист. Он держал карабин, как дубину, и пытался ударить зенитчика сверху. Парень повёл инструментом в обратную сторону и рубанул узким лезвием по горлу врага.

Остриё перебило артерии с мышцами. Из глубоких разрывов ударила горячая алая кровь. Штурмовик уронил верный «Mauser» и схватился за рану руками.

Он упал на колени, как перед древней иконой, и, содрогаясь в страшной агонии, свалился ничком.

Вокруг, началось настоящее месиво. Вертясь, как юла, Яков уходил от прикладов фашистов. Бил лопаткой вправо и влево, а когда понимал, что уже не успеет ударить, палил во врага из «ТТ».

Краем глаза, он видел, что левый наводчик орудия расстрелял все патроны. Боец поднялся на ноги и, следуя правилам боя штыком, направил винтовку вперёд.

Мужчина отбил мощный удар, направленный в грудь. Продолжая движение, он врезал прикладом по морде напавшего фрица. Тот кувыркнулся, и словно лёгкая кегля укатился куда-то в сторонку.

Боец выставил ствол перед собой и воткнул острое лезвие в живот другого фашиста. Длинный клинок вспорол всю одежду и потное тело. Стенки брюшины разъехались в стороны. Серо-багровые органы кучей рванулись наружу.

За спиною у Якова грянул раскатистый крик. Это послышалось родное: – Ура!

Откуда-то сзади выскочило с десяток бойцов.

Они все в едином порыве помчались на немцев. Те слегка отшатнулись назад. Ряды враждующих армий мгновенно смешались. Образовалась огромная жуткая свалка.

Никто из противников не чувствовал рядом своих. Каждый видел только врага, что стоял перед ним. Он дрался сам за себя и за свою драгоценную жизнь. Крики ярости, злобы и боли, слились в оглушительный, неразборчивый рёв.

Чавканье разрубленных тел, треск перебитых костей, хрипы израненных в драке и уже умирающих воинов, сопровождали картину неистовой битвы.

Их дополнял безудержный мат на двух языках.

Каким-то неведомым образом лейтенант оказался во втором эшелоне безудержной схватки. Он перевёл сбившееся от напряжёнья дыхание и, как можно скорее, перезарядил пистолет.

Стараясь не угодить в советских солдат, офицер стал палить в проклятых фашистов. Яков всегда был приличным стрелком. Он легко попадал в нужную цель, что была на дистанции в тридцать-сорок шагов.