Ведьма Изабель

Ведьма Изабель

Даниил Заврин

Золотистые волосы, большие зеленые глаза и маленький накренившийся домик на окраине села – это все признаки, по которым Изабель и ее мать односельчане обвинили в причастности к колдовству. Сильная засуха оставила жителей без урожая. Действительно, мать и дочь разбирались в травах и часто помогали людям. Но только ленивый не стал бы травником, живя у самого леса. Ах, как бы хотела стать Изабель той самой ведьмой хоть на секунду, чтобы дать отпор озлобленным сельчанам, несущим огонь, чтобы сжечь их! «Беги!» – последнее, что услышала она из уст умирающей матери и кинулась прочь, к лесу, навстречу неизбежности… Иллюстрация Борис Грох

Даниил Заврин

Ведьма Изабель

Глава первая.

Она услышала шум приближающейся толпы задолго до того, как увидела огни пылающих во тьме факелов. Сначала это был странный фон из далеких еле пробивающихся звуков. Потом он сменился на более отчетливые, но единично прорывающиеся крики. Потом он стал монотонным, мощным, четко откалиброванным гудением, словно это был рой огромных пчел, который летел уничтожать её.

Изабель – та, чье имя уже несколько дней будоражило всю округу, быстро поднялась с травы. Ей следовало спешить, горожане четко знали, куда идти и ничто не могло их остановить: ни ночь, ни священный страх перед местностью топких болот. Они твердо уверовали словам инквизитора и, высоко подняв факелы, направлялись к ее избе.

Насчитав около пятидесяти огоньков, она бросилась к матери.

Старая пожилая женщина уже второй день не вставала с постели, мучаясь ужасной болью. Ни травы, ни все родовые познания не могли облегчить её страдания, оставляя несчастной лишь слепую надежду на скорую смерть. Но даже это было не столь страшным по сравнению с тем, что приготовили ей эти люди.

Огонь. Страшное пламя ненависти и злобы, которое они выплеснут на деревянную крышу, вмиг озарит несчастную всеми муками ада, заставив сжариться живьем. Изабель наклонилась к матери – та была в полубреду и совсем её не узнавала, прося воды и избавления.

Слыша приближающиеся голоса, она хотела было поднять старуху, но, увы, у неё не хватило на это сил. Она смотрела в её глаза. Привычные, любимые, в них даже в этом полубессознательном состоянии читалась материнская любовь.

– Мама, они рядом, они идут сюда с огнём, – сказала Изабель, сжав её руку. – Нам надо идти, они сожгут нас.

Но мутный туман материных глаз не рассеялся.