Сидус. Вида своего первый

Сидус. Вида своего первый

Данияр Саматович Сугралинов

Сидус #1

В двадцать втором веке человечество вошло в контакт с внеземными цивилизациями. Для обычного человека мало что изменилось. Планета по-прежнему жила своей жизнью, а настоящих инопланетян почти никто так и не увидел.

Соседей по галактике не интересовали ни наши полезные ископаемые, ни жизненное пространство, ни что-либо еще. Подобного в космосе столько, что и тысяче поколений не освоить. К тому же это невыгодно – уж слишком далеко располагается Солнечная система, на самых задворках галактики.

В общем, инопланетяне не летали к нам, а мы – к ним.

Но немногие все же туда добрались. В том числе я.

Я – вида своего первый.

Данияр Сугралинов

Сидус. Вида своего первый

Пролог

Боевой экзоскелет марки «Джаггернаут» едва умещался в пещере, и я отключил силовое поле, чтобы не ощущать давления горной породы. Манипуляторы и верхняя часть то и дело цепляли стены и потолок, и приходилось двигаться очень осторожно и по минимуму, все больше – стоять истуканом, бдеть.

Плюс ко всему уже десятый час я варился в собственном соку, истекая потом. Что-то было не то с теплообменом скафандра.

Подавив нереализуемое желание почесать спину, я посмотрел на четырех исследователей. Те копошились у таинственной плиты, виновной в моей командировке сюда, на Марс. Черная матовая поверхность плиты, частично поглощая свет прожекторов, возвращала его в виде тусклого мерцания, отчего казалось, будто серебристые скафандры ученых фосфоресцируют.

Я сморгнул каплю пота, подумав, что и с влагообменом тоже непорядок, и, когда вернемся на базу, надо бы показать экзоскелет технику. «Если вернешься, – вкрадчиво зашелестел голос паники. – Вдруг со скафандром что-то серьезное?»

Но поддаться панике – подвести команду, потому я терпел. Разминая мышцы, покрутил шеей. Хрустнули затекшие суставы, и одновременно лязгнул металл – экзоскелет частично повторил мои движения.

В узком тоннеле, недавно вырытом чуть правее плиты, рокотал бурильщик.

Робот уже зарылся метров на сорок, а вибрации от бурения, отдававшиеся от камня и просачивающиеся даже сквозь экзоскелет и костюм-скафандр, стали привычными. Казалось, что они и во сне будут меня преследовать.

Прислушавшись, я заметил изменение в ритме: вибрации стали протяжней и сильней. Как надсадный звук мобильной пилы, наткнувшейся на что-то тверже, чем дерево, даже заломило в зубах.