Александра

«Сейчас», – снова подумала она, – «сейчас все попьют вволю. Потерпите!».

И вот первая капля, толстая, тяжелая, оторвалась от черной тучи и словно ракета воздух-земля, устремилась вниз. Закончила она свое мимолетное путешествие, разбившись в плоскую лепешку на лбу у девушки, ровно между бровей. Девчонка рассмеялась, оскалив зубы, с кривым прикусом.

– Ну давай! – закричала она, подпрыгивая на месте, хлопая в ладоши. Ее волосы, распущенные, ниже поясницы, темно-черного цвета, разлетались в разные стороны, словно желая сбежать от страшного ветра, который уже потихоньку перерос в легкий ураган.

В волосах застряли листья, хвоя с елей и сосен, маленькие сучки и сухие древесные грибы, размера с булавочную головку. Ветер трепал волосы в разные стороны без жалости и сострадания. Девчонка продолжала стоять в центре бушующей непогоды и смеяться.

Вторая капля опустилась на лицо, словно затухшая искра, обжигая раскалённую кожу. За ней третья, четвертая и уже через несколько секунд обрушился яростный ливень.

Сверкнула молния, раздался еще один раскат страшного грома. Казалось, что он гремит прямо над головой, что еще чуть-чуть и небо не выдержит и упадет, сломав хрупкую природу человека в труху.

Как же сильно буйствовала гроза, заливая водой лес, измученный затяжной засухой и в то же время, вырывая деревья с корнями, валя их в беспорядочном хаосе, задевая другие деревья. Как же сильно радовалась она, подставив руки небу, умываясь его слезами. Волосы быстро намокли, потяжелели, прилипли к лицу, не желая больше подчиняться императивной силе беспощадного ветра.

По лицу струились ручьи дождя, мешая открыть глаза.

Тело, полностью обнаженное, казалось, промокло насквозь, залилось даже под кожу так, что она вот-вот вздуется, как старый линолеум на кухне под раковиной. Под натиском разъяренного ветра тело начало покрываться мурашками. «Холодно?», – встрепенулась она, поежившись, потирая плечи, смахивая капли дождя. «Разве холодно? Так совсем не холодно! После такой жары-то! Совсем не холодно!» – мысленно шептала она сама себе, прогоняя мурашки с тела, оппозиционирующие разуму, твердящему, что совсем не холодно.

В чем мать родила она помчалась по лесу, задорно улыбаясь, поднимая то и дело лицо к грозному небу, щуря глаза каждый раз, когда раскаты грома сотрясали небеса и землю под ногами. Куда она бежала – она не знала. Просто бежала, потому что было весело. Потому что не надо было знать, куда бежать.