Девятый вал

Девятый вал

Дарья Джекман

У Алисы была жизнь мечты, пока она не потеряла своего возлюбленного, а вместе с ним и воспоминания о дне его смерти. Два года Алиса живет одной надеждой – вспомнить, что тогда случилось. Она делает все возможное, чтобы восстановить память, а вынужденная работа в Музее художественных искусств помогает в этом. Глядя на картины, Алиса видит сцены прошлого, возвращающие самый страшный день ее жизни.Но иногда видения становятся слишком реальными, и тогда не отличить правду от вымысла и не понять, находится ее жизнь в смертельной опасности или это новый поворот в кроличьей норе.

Дарья Джекман

Девятый вал

Голова кружится, лестница виляет, а ступеньки то пропадают из-под ног, то возвращаются в самый последний момент. Семнадцатое июля, очередной понедельник, в который единственное, о чем я могу думать, – как поскорее попасть домой.

На цокольном этаже темно. Не помогают даже лампы дневного света в коридоре.

Они слепят, но не освещают путь. За год работы в музее я выучила каждый коридор, каждый поворот и каждый угол, так что до кабинета Грымзы могу дойти с закрытыми глазами.

Я стучу в открытую дверь. Обычно по утрам Грымза в приподнятом настроении: она пьет кофе с пирожным и болтает с подругой по телефону. Но сегодня она раздраженная. Стучит толстым пальцем по калькулятору и тяжело вздыхает над кипами документов.

– Что ты у дверей трешься? Заходи!

Я переступаю порог, но остаюсь стоять у двери, ожидая, когда Грымза даст команду заговорить.

– Ну, – гнусавит она, откладывая в сторону бумаги. – Говори быстро. У меня дела.

– Галина Владимировна, я хотела попросить…

– Опять? – Грымза вскидывает черную бровь. – Опять плохо и надо домой? Иди напрямую к кадровичке увольняться. Мне твои болячки уже вот где сидят.

Она подносил ладонь к шее. Я опускаю глаза, притворяюсь, что мне стыдно.

– И не надо тут строить грустные моськи.

Больше не прокатит давить на жалость.

– Но вы же знаете мою ситуацию. – Я использую последний козырь.

Грымза открывает рот, чтобы ответить, но ее прерывает телефонный звонок. Она поджимает губы, поднимает указательный палец и командует:

– Жди.

И только потом берет трубку. По ее лицу можно предположить, что разговор неприятный. Грымза морщится. Ее брови возмущенно подскакивают и тут же опускаются к переносице.