Опасный ангелочек

Ираклий Константинович закончил давать указания повару, повернулся в сторону секретаря, и глаза его потеплели, налились светом, даже лицо засветилось.

– Николай, – обратился он к секретарю вроде бы тем же тоном, что минутой раньше к повару, но голос звучал совсем по-иному. – Ты отмечаешь Новый год в моем доме первый раз.

– Уверен, что он окажется для меня особенным.

– Сегодня особый день, – подтвердил Ираклий Константинович. – Только раз в году вся моя семья собирается в полном составе.

Молодой человек кивнул.

Он был невысок, но так пропорционально сложен, что казался выше. У него были темные волосы и серые глаза в окружении таких густых ресниц, что он мог бы рекламировать тушь для глаз по телевизору.

– Я познакомлю тебя со своей семьей, – продолжал тем временем Ираклий Константинович. – И ты сядешь с нами за стол.

Повар, выходя из комнаты, ненадолго задержался в дверях. И поэтому услышал последнюю фразу Ираклия Константиновича. Не поверив своим ушам, он оглянулся и убедился, что хозяин положил руку на плечо секретаря.

И по лицу повара тут же разлилась странная смесь выражений – ненависти, досады и презрения. Но он быстро справился с собой. Шагнул за порог и исчез.

Однако, выйдя из комнаты, он двинулся вовсе не в сторону кухни, куда призывали его обязанности. Крадучись, он прошел по квартире, оказался в зимнем саду и, убедившись, что рядом никого нет, вытащил телефон и нажал на вызов. Дождавшись ответа, он заговорил поспешно, не тратя времени на приветствие:

– Алло, это я! Да, все остается в силе.

Но у меня есть для вас неприятная новость. Он собирается посадить своего нового секретаря за стол вместе со всеми! Да! Вместе со всеми! Нет, не слухи. Клянусь, я только что слышал это своими собственными ушами!

В трубке что-то возмущенно вякнули. И повар, воровато оглянувшись, пробормотал:

– Боюсь, это будет слишком опасно.

Трубка заговорила зло и отрывисто. Повар побледнел. На его лбу выступила испарина. И он забормотал:

– Да, я все помню! Да, конечно, вы правы.

Долги надо отдавать! Да, я люблю свою семью. Я все сделаю, как вы и сказали!

Разговор дался ему нелегко. Когда он сунул трубку обратно в карман, лицо у него было таким усталым, словно он сутки простоял у стола, сервируя салаты и гарниры. Он упал в плетеное кресло и обхватил голову руками.

– Что же мне делать? Что делать?

И, откинувшись на спинку кресла, он закрыл глаза и задумался. Но долго ему отдыхать не пришлось.