А завтра – конец…

Не стоило туда идти, но молодая мать на все объяснения Ники только кричала, что её детям нужно будет в дороге свежее мясо. Чем мясо, которое испортится через три часа в жаркой машине, сможет им помочь через неделю, она объяснить так и не смогла. Будь с ними мужчина, всё могло бы закончиться иначе, но так ключи были отданы Нике, и она со спокойной душой уехала, не дожидаясь, пока твари закончат с детьми и примутся за неё. За свою глупость каждый должен платить сам. Тем более, если придётся заплатить за чужую глупость новомодным автомобилем на солнечной батарее.

Так что девушка не жалела о своих поступках. В конце концов, они сами выбрали свою судьбу.

Она ехала двое суток, не останавливаясь на заправках и не тормозя при виде выходящих на дорогу фигур. Но когда-нибудь это должно было закончиться. На дороге возникло самое желанное здание для любого человека, который готовил себя к зомби-апокалипсису: аптека. И Ника нажала на тормоз, думая, что успеет. Не успела: тёмная фигура метнулась к ней, когда девушка уже заканчивала грузить вторую коробку с лекарствами в багажник.

Не придумав ничего лучшего, Ника бросила коробку под ноги и рванула в сторону. Нападающий, бросившись за ней, споткнулся и весь оказался освещён фонарём. У него не было одного глаза и нижней части челюсти, как будто кто-то старался снести его голову с плеч чем-то острым. А, может, и действительно старался, но не преуспел, иначе зомби бы тут не бродил. Она захлопнула дверь и вдавила газ в пол, нажимая на кнопку автоматического закрытия багажника.

– Потрясающая у тебя машина, – раздалось сбоку.

От резкого движения Ники машину повело в сторону, и зомби, бросившийся вперёд, промазал мимо багажника. Но рассматривать неожиданного попутчика девушка не стала. И, только когда в зеркале заднего вида исчезло отражение полуживого тела, слегка повернула голову. На соседнем сиденье расположился мальчишка.

– Ты сидишь на вещах.

– Извини, разбираться что где было некогда.

– Сколько тебе лет?

– А тебе?

– Я первая спросила.

– Маленьким надо уступать.

– Маленький сейчас пешком пойдёт.

– Четырнадцать.

– А мне двадцать четыре.

– Учишься?

– Училась. Год назад. А сейчас работаю.

– Кем?

– Я… А, не важно уже, в принципе! Пить хочешь?

– Да.

– Потерпишь. Питьевую бережём, а для того, чтобы отфильтровать, нужно остановиться.

Мальчишка отвернулся к стеклу и что-то пробурчал.

– Что?

– Да, говорю, грубая ты. Неженственная.