Это была не я

– Вот как? – удивился мужчина.

Я бы тоже удивилась, если учесть, что он оказался в постели не пойми с кем.  Звучит моя версия бредово, как не крути.

– И что случилось потом?

– Я перенесла тебя сюда и немного подлатала.

Он опять открыл глаза и посмотрел на меня. Затем понял где лежит и несколько удивился.

– А почему мы в одной кровати?

– В башне нет других жилых комнат и кровать только одна.

Я услышала громкий топот, а затем в комнате стало тесно.

Я впервые за тридцать лет видела столько народа сразу.

Впереди всех стояла служанка в фартуке и тыкала в сторону постели пальцем. Рядом стоял мой брат и его жена. За ними было трое здоровенных охранников, и ещё две дамы выглядывали из-за спины охраны. Их я никогда не видела.

– Что здесь происходит? – грозно спросил мой братец.

Чтобы лучше рассмотреть весь народ я приподнялась на локтях. Внимательно осмотрела толстую служанку, которая с возмущением что-то пыталась шёпотом доказать моему брату.

– Хороший вопрос, –  вновь улеглась на кровать.

– Элоиза?

– Да?

– Что в твоей кровати делает этот мужчина?

– Лежит.

– Я… Что значит лежит?

– Значит то, что я сказала. А вам не говорили, господа и дамы, что в комнату к  женщинам врываться крайне некрасиво?

До толпы, видимо, что-то стало доходить. Баронесса вопросительно посмотрела на мужа, я на брата, слуги на кровать. Затем мы дружно посмотрели на мужчину, лежащего в кровати, и вернулись к исходным позициям.

– Прошу всех, кто пришел со мной, покинуть эту комнату.

Мой дорогой братец сделал царственную мину и слегка приподнял бровь. Это выражение лица "Вы ещё здесь?", я знала. Отец всегда так делал, если происходил какой-то казус. Вот что значит наследственность.

Охрана вытеснила дам и за руку прихватила служанку. Дверь захлопнулась.

– Ну и?

Он отошёл от жены и встал напротив кровати.

– Нашла раненого и принесла сюда. Подлечила. Что ещё?

– Что ещё? Ты хоть понимаешь, как это выглядит со стороны? У молодой незамужней девушке в кровати находят мужчину.

Вот этого я очень долго ждала. Многие годы, пока моя семья делала вид, что я умерла. Единственным человеком, кто воспринимал меня, был отец. За последний год я видела брата раз пять, а разговаривала и с ним того меньше. После смерти отца он  несколько лет делал вид, что мы одна семья, но с каждым годом это становилось для него все сложнее. Я не старела, а они менялись. Последние лет семь меня не звали даже в гости, не то что к общему семейному столу.