Повесть о граффах

Ирвелин так восхитило сочетание несочетаемого, что ее рука уже дернула за ручку, а ноги уверенно переступали порог.

Как только она оказалась внутри, то услышала строгий, чопорный голос:

– …Остывают в печке. Принеси три корзины. И мешок сахара. Нет, лучше два мешка. Да побыстрее, Клим, у нас новый посетитель.

За стойкой стояла вытянутая по струнке смуглая женщина. Ее волосы с редкой проседью были собраны в тугой пучок – ну точь-в-точь луковица! – а длинный крючковатый нос придерживал круглые очки со свисающей вниз цепочкой.

– Мне кофе, – сказала Ирвелин, подойдя ближе.

Женщина опустила голову и взглянула на нее поверх очков.

– Доброе утро, госпожа. – Ее взыскательный тон напомнил Ирвелин об одной условности – приветствии, о котором она, увы, частенько забывала.

– Да, доброе утро.

Некоторое время женщина молча изучала ее лицо и темные короткие волосы, словно прикидывая, достойна ли эта грубая незнакомка их дивного напитка.

– Клим, один кофе! – громче требуемого произнесла она, продолжая глядеть на Ирвелин.

 – Живее!

Из узкой двери за барной стойкой послышался какой-то грохот, следом – треск, а через мгновение из двери вышел парень с рыжей, как янтарь, шевелюрой. В его руках – два огромных мешка, а в глазах – полнейшее безразличие к происходящему. Оставив грохот без комментария, женщина молча указала подчиненному сначала на пол, потом на кофемашину, а после вернулась вниманием к гостье.

– Что-нибудь еще для вас?

– Только кофе, – ответила Ирвелин и, подумав, прибавила: – Благодарю.

Рыжий официант выглянул из-под громадной стопки белоснежных чашек. Выглянул – и тут же скрылся.

– С вас две реи, – сообщила женщина.

Ирвелин вынула из рюкзака монеты и положила их на стойку. Рука женщины с неожиданно идеальным маникюром подобрала монеты и закинула их в кассу.

– Можете присаживаться.

Этим ранним утром кофейня была почти пустой, лишь несколько граффов, изрядно зевающих, читали за столиком газеты. Ирвелин заняла ближайший к роялю столик, в самом углу зала, и принялась с любопытством осматривать инструмент.

Его волнистую крышку, изгибы крепких ножек, золотой отлив педалей. Несмотря на благородный вид, рояль был укрыт толстым слоем пыли, из-за чего Ирвелин решила, что за него не садились уже пару столетий.

– Кофе на двенадцатый столик!

Скрипучий голос женщины отвлек Ирвелин. Она повернулась на голос, и весьма вовремя. В этот момент к ее столику летела испускающая пар чашка.