Могильный Алхимик

– Где, дьявол неси, отчет о вчерашнем нападении? – Джоел стремительно приближался к стажеру, стоявшему у полицейской ленты.

– Я п-пока не ус-спел, сэр, – Рави слегка заикался от страха.

Отмахнувшись от непутевого сотрудника, Джоел мизинцем откинул край пальто и показал стажеру прикрепленный к поясу жетон.

Инспектор уверенно прошел к телефонной будке, открыл тайный проем, зияющий чернотой, вразвалочку спустился и возле первой двери, завешанной белым полотном, заметил женщину, чье лицо освещал крошечный раскачивающийся огонек сигареты – так сильно дрожали ее руки.

– Ама?нда?

Ама?нда Лю?тер, детектив суперинтендант, вздрогнула, глубоко затянулась и выпустила струю дыма, печально глядя на вошедшего.

– Здравствуй, Джоел.

– Тебя-то они зачем вызвали?

– Иди посмотри, – пробормотала она, поправила рыжие волосы с редкими нитями седины и снова затянулась. – Дело совсем дрянь.

Она поджала губы так сильно, что кожа вокруг них побледнела. Джоел еще острее почувствовал приближение беды, поперек горла застрял ком, а во рту появилась неприятная горечь – тянулась по языку и падала в глотку, как тающий вкус полыни.

Обреченно вздохнув, он решил, наконец, встретиться лицом к лицу с тем, что так ужасало его коллег, и раскинул руками белое полотно.

Обитавшее за ним затхлое барахло уже перебирали офицеры полиции, похожие на ленивцев. Отточенные, медленные движения, кропотливые замеры и ни одного лишнего действия. Внимание Джоела тут же привлек желтый маркер улик. Приблизившись, он увидел в пыли алый отпечаток большой собачьей лапы.

«Что ж, это странно, но пока ничего ужасного».

Джоел миновал судмедэксперта, который фотографировал место преступления. От вспышки инспектор на несколько секунд ослеп и, только проморгавшись, направился во вторую комнату, куда вела кровавая цепь улик, отмеченных желтыми маркерами. Первое, что бросалось в глаза в залитой прожекторами комнате, – уже знакомые меловые чертежи на стенах, похожие на художества одержимого сатаниста.

Второе – тело, при виде которого Джоел вдруг ощутил, будто его ударили по голове. Рот заполнила кислота поднимающейся тошноты. Все нервы, казалось, парализовало. Он застыл, чувствуя, как в висках отдается стук сердца, такой быстрый, что он не мог различить отдельные удары, и таращился на знакомое тело.

Оно лежало с неловко повернутой головой и широко распахнутыми глазами, крепко прижавшись щекой к грязному полу, будто прислушиваясь к шороху клопов внизу.