Сбросить балласт

Устремится ледяной Монблан к Солнцу, окутается облаком газов, отрастит, может быть, пышный хвост на радость тем землянам, кто еще не разучился смотреть в небо, – и уйдет навсегда. Для нас ведь сотни тысяч лет – это навсегда, и только так.

Но если существует хотя бы ничтожная вероятность столкновения ядра кометы с Землей, Луной, Марсом и несколькими освоенными астероидами, если оно должно пересечь хотя бы одну космическую трассу, – в распыл ледышку! Мала, очень мала вероятность катастрофы, но не равна нулю. Комета Крячко наглядно показала это и заставила не жалеть средств на Внешний патруль.

А Буэнос-Айрес пришлось отстаивать заново.

Автоматические станции засекают приближение объекта, но считается, что решение о его уничтожении должен принимать человек. Глыбу до пяти километров поперечником я уничтожу и сам; более крупный объект раздроблю или хотя бы собью «с пути истинного» ракетой с ядерной головкой, а там пусть автоматика считает новую эфемериду покалеченной ледяной горы. В девяноста девяти случаев из ста эта траектория окажется вполне безопасной.

Беда в том, что взрыватели моих ракет рассчитаны на дробление ледяных гор – контактные, да еще и с замедлением. Они не сработают, пролетев сквозь облако газа и пыли, составляющее тело космоида.

Хотел бы я знать: что ему понадобилось возле Солнца?

Гм… возле? Пока не так, чтобы возле. Три расстояния от Солнца до Нептуна. Дальние задворки. Отсюда наше Солнце выглядит просто-напросто очень яркой звездой. Здесь темно, холодно и пусто.

Надо быть сумасшедшим, чтобы подписаться на такую работу.

Или временно съехать с катушек.

С людьми моей профессии это случается. Межзвездные перелеты требуют времени, но, как правило, не настолько много, чтобы имело смысл погружать экипаж в анабиоз. Несколько недель, а то и месяцев в тесном обитаемом отсеке, пристыкованном к огромнейшей туше грузового корабля, – то еще удовольствие, я вам доложу. Самое ужасное: рядом всегда одни и те же рожи. И безобидные пороки хороших, в общем-то, людей, не пороки даже, а индивидуальные особенности, вроде привычки сопеть за едой, становятся невыносимыми.

Так бы и врезал!..

Ну, терпишь какое-то время. Долго терпишь. Отворачиваешься, скрипя зубами. Загоняешь свою неприязнь поглубже, пытаешься отвлечься на что-то приятное… «Пора в патруль», – неуклюже шутишь, осознав, что по твоей вине возникла неловкость или растет напряжение в экипаже. И все знают: еще не пора, раз способен подтрунивать над собой.