Тяжкие телесные

Я взошёл на холм, посмотрел ещё раз в бинокль, теперь с такого близкого расстояния, что мог видеть морщины на лицах их стариков. Долг любого настоящего нациста требует от меня устроить маленький геноцид. Полюбовавшись мирной жизнью крестьян, махнул рукой, привычно скомандовав:

– Сжечь деревню!

За нами горит и агонизирует густым жирным дымом деревня. На обратный путь мы захватили с собой несколько деревенских баб. С ними не так скучно возвращаться. Понятно, что выбрали самым симпатичных, самых жопастых. Бурим их во все дыры, делаем новые.

По мере выхода из строя стерв, выбрасываем их трупы на дорогу. Тех, кто начинал подавать признаки жизни от удара о землю, солдаты добивали дружными длинными очередями.

За последней акцией вынужденное бездействие продлилось целую неделю. Не хотелось впустую опухать от пьянства. Я послал в город четверых надёжных парней на свободную охоту. Они не подвели: вернувшись под вечер привезли на базу трёх шлюх, пойманных ими прямо на улице. Молоденькие румяные девицы вели себя непозволительно застенчиво.

Перед тем как начать, мы их как следует напоили, а уже после раздели. Нас двадцать здоровых арийцев и их трое. Нравится мне такой расклад, внушает, что скучно никому не будет. Ни им, ни нам.

Не хватило их на целую ночь. Жаль. Честно говоря, парни быстро их измочалили в фиолетово-красные распухшие от побоев манекены. Таких и трахать-то противно. Визжать они давно перестали, только иногда кряхтели, когда их кости трещали под натиском очередного бравого эсэсовца.

Они называют нас – маньяки, подонки, убийцы, а я же говорю, что мы просто арийцы.

Утром мы этих рваных проституток пинками выбросили на платц. Там их и расстреляли. Кому они такие нужны? Одноразовый продукт. Поимел, убил, забыл.

Партизаны активизировались, наши дела на фронте идут не так хорошо, как раньше, бандиты чуют кровь не хуже падальщиков. С каждым днём фронт подкатывает к нам всё ближе. Скоро будет слышна канонада. Надо усилить борьбу с лесным отребьем. Они надеются на помощь их армии.

Пустые мечты. Никто им не придёт на помощь, никто не спасёт этот сброд от полного уничтожения. Доблестные части Вермахта, выровняв линию фронта, достойно встретят красных дикарей и, как полагается, и как было всегда, обратят их в позорное, привычное им бегство. Наши временные неудачи обернутся окончательным сокрушительным разгромом жидов комиссаров. Никто из их азиатской породы не должен выжить, никто. Мы уничтожим всех. Убьём всех мужчин.