Заблудшие

Может он испытывал свою смелость? Или искал ответы на потаённые вопросы, которые, находясь среди живых, даже сформулировать трудно. Возможно, захотел почувствовать себя живым. Где это лучше сделать, как не в царстве покойников?

Лес постепенно редел, но горы впереди не показывались – этим утром их скрывала пелена тумана. Выйдя на очередную прогалину, Никита остановился, напряжённо всмотрелся вдаль, но увидел лишь белое марево – там будто и не существовало Тункинских гольцов со снежными наконечниками вершин и бурыми склонами, от которых даже за версту веяло холодом.

Ему нужно туда, где за туманом громоздятся сонные хребты, где его дожидается человек с сивой бородкой.

По приданию, очень давно, когда перевалы не имели названий, а горные озёра ещё ни разу не отражали человеческого лица, на эту землю спустились небесные хаты. Их глава Хан Шаргай-нойон снизошёл на гору Холмо-Ула. Он решил покарать местную нечисть, потому и явился в образе батора – с оружием в руках, в доспехах, верхом на золотистом коне с белой гривой.

Хан сокрушил чёрных заянов, для которых человеческая кровь – питьё, а мясо – харчи. Он усмирил злых восточных тенгри и худых ада, ворующих новорождённых детей. Поставил на место даже чёрных шаманов, безнаказанно творящих жуткие обряды.

Буряты говорили, что время от времени хаты во главе с Шаргай-нойоном делают такое, о чём простым смертным лучше не знать, – поэтому божества и прячут горы в туман. Чем же они занимались сегодня? Что замышляли?

Множество историй слышал Никита от местного люда о том, как разгневанные духи водят путника кругами, соблазном сбрасывают в пропасть, являются в жутких образах и лишают рассудка.

В подобные запуги он не особо верил, несмотря на юный возраст. Его мачеха, Кириллиха, заслышав подобные бредни, могла и водой окатить. «Нечего ребятё изурачивать дурными словами, – голосила она в этих случаях. – Вашими россказнями столп лжеверия утверждается». А урядник Чугунов, говаривали, мог запросто схватиться за кнут, если слышал от своих казаков пересказы бурятских легенд.

Вскоре появилась дорога, с которой он свернул в мёртвую чащу, а затем и гремучий поток Эхе-Угунь. Речка укуталась в ивовый марник – защищалась от ненасытных путников-водохлёбов. Пройдя вверх по течению, Никита нашёл спуск и напился на приплёске. «Большая вода» – вот что означало бурятское название. Подобно своим сёстрам, Эхе-Угунь брала исток на снежных вершинах, питалась из горных озёр, вбирала талые воды с затенённых складок, где снег летовал.