Антимаг. Древние

И, возможно, это станет идеальным поводом остаться с ним наедине. Подобную информацию тот захочет узнать без лишних ушей.

– Значит, второе, – зло усмехнулся граф и вытащил из ножен кинжал. – Мне будет непросто объяснить случайному свидетелю, почему я везу скованного полуухого с лицом девчонки. Я сегодня до крайности добр, а потому снова предоставляю тебе выбор: или ты сам принимаешь обычный облик, или я позабочусь о том, чтобы никто ничего не разглядел в кровавом месиве на месте твоего лица.

Больше всего Стрижу хотелось надеть личину покойного графского сына и полюбоваться на рожу Гарма, но он сдержался.

Нельзя демонстрировать врагу, с какой скоростью он может менять внешность, как и то, что способен на это скованный хладным железом. Так что придётся немного потерпеть.

– Не скажу, что я разочарован, – ухмылка графа больше напоминала оскал.

Несколькими движениями клинка он срезал приметные золотистые локоны, оставив на голове пленника неаккуратные клоки волос. Затем убрал кинжал в ножны и с нескрываемым наслаждением ударил Лёху в лицо, сломав ему нос.

Откинув голову, граф прищурился, словно художник, выискивающий огрехи на полотне. Затем ногой подправил пленнику голову и впечатал кулак уже в челюсть.

Удары сыпались один за другим. Попытка увернуться привела лишь к тому, что ублюдочный эльф зажал голову Стрижа ногами, не позволяя дёргаться.

Затянутые в перчатки кулаки Гарма выбивали на лице и теле чудовищную барабанную дробь. Когда граф утомился махать руками, вновь применил сапоги.

В какой-то момент Лёха прекратил ощущать боль, а потом и вовсе провалился в спасительное забытьё.

В себя он пришёл незадолго до того, как карета остановилась. То было настоящее благословение, поскольку каждый ухаб отдавался болью и в рёбрах, и в голове.

Гарм пинком оттолкнул Стрижа в сторону и вышел из экипажа.

– В темницу эту погань, – раздался его раздражённый голос. – В пыточную. И принесите мой набор инструментов – я лично займусь мразью.

Руки стражников ухватили Лёху за плечи и выдернули наружу.

Пришлось прикусить губу до крови, чтобы не охать от боли. Сучий Гарм отделал его, как повар отбивную. Лицо превратилось в один сплошной распухший синяк, перемазанный засохшей кровью. В этой мясной лепёшке вряд ли можно было угадать лицо молодой девушки.

– Шагай давай. – Стражники поставили пленника на ноги, и один из них подтолкнул его древком алебарды.

Лёха, скособочившись, пошёл к замку, дыша сквозь зубы.