Длань Хаоса

На секунду время словно замерло и звуки, казалось, почти полностью затихли, как вдруг клубящаяся ткань Хаоса напряглась, словно поверхность мыльного пузыря, а затем разверзлась в стороны, являя миру свое истинное естество.

Высотой способный потягаться с небольшим замком монстр медленно переставлял четыре огромных лапы, волоча за собой длинный толстый хвост. Вернее, тело его, более похожее на тело огромной гадюки, плавно сужалось, перетекая в хвост, оставлявший за собой глубокую борозду в темной земле.

Передняя часть его резко уходила вверх, образуя некое отдаленное подобие человеческой фигуры. И все же там, где должны были находиться руки, вниз свисали два огромных щупальца, а голову венчали сверху уходящие назад, изогнутые полумесяцем рога. Но самым невероятным было то, что плоть его полностью состояла из черных извивающихся змей. Они словно вросли друг в друга, связались в клубки, шипя и брызгая ядом, бессильно пытаясь вырваться из тела, частью которого они теперь являлись. Ничего похожего на лицо чудовище не имело. И единственным, что не позволяло отвести взгляд от его головы, были два пылающих алым светом глаза.

Вслед за ним из марева во тьму ночи выходили и другие, не соизмеримые в размерах, но не менее безобразные твари. Воя, рыча и скребя когтями, полчища их вторгались в этот мир. Частокол, что должен был стать для них препятствием, в миг превратился в груду мелких щепок. Монстр же, что возглавлял их, прошел совсем неподалеку от мужчины, так, словно того не существовало вовсе, словно он являлся чем-то столь ничтожным, что не достойно было даже его взгляда.

Рума охватил дикий животный ужас. Мысли исчезли, разум заполнил страх, от которого он был не в силах сдвинуться с места. В ногах появилась слабость, они затряслись, но, несмотря на это, словно прилипли к земле.

Что-то подлетело сзади, и вскоре Рум осознал, что он уже висит в воздухе, а грудь его, чуть ниже области, где располагалось сердце, пробита насквозь чем-то темным, напоминающим хвост скорпиона с острым длинным жалом, зазубренным на конце.

Он взглянул вниз и увидел, как тело его медленно и неумолимо опускается в скопище чавкающих грязных пастей, заполненных мириадами острых зубов, готовых разорвать его на части.

Страха больше не было. Да и боль, вспыхнувшая было на месте раны, также быстро исчезла. Их место заполнило предсмертное спокойствие.