Ирисы, нарциссы, пионы

Бедные районы голодали, они вымирали один за другим, и снова наполнялась людьми, коих вышибли с высоких постов вездесущих корпораций. Лишь одна работа оставалась прибыльной – убийцы. Убийцы нужны всем. Будь то жёны, решившие избавиться от богатого, но старого мужа, дабы забрать деньги для безбедной жизни с ухажёром, или дяденьки в смокингах, которому не по нраву те или иные люди. Таких примеров довольно много, но суть одна – убийцы нужны этому миру.

Ретт дошёл до дома, а пронизывающая боль оставила место тупой.

Спина, в частности позвонки, отдавали продолжительными и немыми ощущениями ломоты. Убийца дотронулся до дверной ручки. Кровь.

– Чёрт, опять. – вдох – НУ СКОЛЬКО МОЖНО?! – выдох.

Появились капли крови на ладони, которые быстрым темпом становились целыми ручьями багровой жидкости. Пройдя внутрь, Ретт первым делом вошёл в ванную комнату. Каждому убийце нужно смыть с себя свои грехи, но каким образом? Это уже не важно. Главное- смыть с себя совесть. Совесть- главный враг любого человека, живущего в гетто.

Мушка над ребёнком, но ты не можешь нажать на курок, ибо совесть тебе этого не позволяет. Совесть напоминает тебе о том, что ты все еще человек и в тебе есть хоть крупица морали.

Всё ещё думаешь, что совесть нужна?

Кровь не перестает идти, но что самое удивительное, на ладони убийцы, которая уже была покрытой густой жидкостью темно-багрового цвета, не было ни единой царапины. Кровь, что бежала из рук- не его кровь…

– Это кровь убитых мною людей.

 – Ретт уже давно осознавал это и без конца твердил себе, словно пытая себя, изматывая свой разум, как священная инквизиция пытала тело виновного – Да, чёрт возьми, это всегда было кровью убитых мною людей, но как? Откуда?

Кровавая дорожка выстроилась от ванной комнаты до кухни. Преступник включил электрический чайник, предварительно заполнив его водой, один только запах которого заставил бы любого из вас всеми силами пытаться заткнуть нос.

Ретт взглянул на свой растрепанный табурет.

Вода еще не вскипела. Недолго думая, убийца опустился и сел на табурет. Спина ныла от боли. Его руки непроизвольно поднялись. Ладони все еще кровоточили, жидкость была на столько теплой, что появлялось ощущение, будто она вот-вот загорится. Он попытался оттереть кровь и взглянуть на свои ладони, в надежде что хоть на этот раз там окажутся порезы, кои подтвердят, что он ещё не сошел с ума, что есть всему этому разумное обоснование. Попытка была тщетной.