Снег на кедрах

Когда Абель Мартинсон, помощник шерифа, доложил по недавно приобретенной рации о том, что рыболовное судно Карла Хайнэ «Сьюзен Мари» замечено дрейфующим в заливе Белые Пески, шериф и миссис Доукс удивленно переглянулись.

– Абель доложил, что сеть вытравлена до конца и тянется за судном, – пояснил Арт. – Ну и я, что называется, сразу же заподозрил неладное.

– Судно двигалось? – спросил Элвин Хукс, обвинитель.

Одной ногой он опирался на возвышение, где находился свидетель, как будто они с Артом беседовали в парке у скамейки.

– Так сказал Абель.

– И сигнальные огни горели?

– Да, именно так.

– Что, прямо днем?

– Абель связался со мной утром, кажется, в половине десятого.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – сказал Элвин Хукс. – По закону к девяти часам жаберные сети должны быть уже выбраны. Так?

– Так, – подтвердил шериф. – К девяти.

Обвинитель щегольски, по-военному крутанулся и, заложив руки за спину, совершил небольшой круг по вощеному полу зала.

– И что же вы предприняли? – спросил он.

– Сказал Абелю, чтобы он оставался на месте. Там, где стоит. Что заеду за ним на катере.

– Вы не связались с береговой охраной?

– Решил повременить. Хотел для начала сам взглянуть.

Обвинитель кивнул:

– Это входит в ваши полномочия?

– Предварительный осмотр, – ответил Арт. – Считаю свои действия правомочными.

Обвинитель снова кивнул и бросил взгляд на присяжных. Ему понравился ответ шерифа – свидетель представал перед судом человеком высоких моральных качеств и добросовестным, а это было очень важно.

– Пожалуйста, расскажите суду обо всем, что вам известно, – попросил он шерифа. – Что произошло в день шестнадцатого сентября?

Шериф, глянув на обвинителя, мгновение колебался. Ему вообще свойственно было нервничать по всяким пустякам. Как-то само собой вышло, что он избрал профессию шерифа; хотя у него никогда не возникало такого желания, все же, к своему изумлению, он им стал.

В темно-коричневой униформе, с черным галстуком и в начищенных ботинках, он чувствовал себя явно не в своей тарелке, ему было неудобно, он как будто вырядился на маскарад. Он был худощавого телосложения и особого впечатления не производил; обычно он не расставался с жевательной резинкой «Джуси фрут», хотя сейчас и не жевал – по большей части из уважения к американскому правосудию, которому всецело доверял, невзирая на отдельные недостатки этой системы.