Белая магия любви

Он мог рассчитывать на то, что продаст достаточно картин, чтобы получать от пятнадцати до двадцати тысяч франков в год; и эта сумма была примерно столько, сколько он, простой во вкусах, беззаветно преданный своей работе и равнодушный к позе и притворству, мог найти время и возможность потратить. Он знал, что через несколько лет ему будут навязаны гораздо большие деньги, чем ему нужно,—перспектива, к которой у него хватало здравого смысла относиться с недоверием, когда он вообще думал об этом.

Пожалуй, единственное, что стояло у него на пути, – это его внешность. Как сказал один из его друзей, Бертье, чьи панно будут восхищать до тех пор, пока сохраняется бледное, таинственное великолепие их неуловимых цветов, один на один, – Роджер, ты так похож на гениального человека, что трудно поверить, что ты настоящий.

Большой – это слово, наиболее близко выражающее его необычную внешность. Он был высок, широкоплеч и силен. Черты его лица были крупными, смелыми, красивыми.

Темный цвет кожи, волос и глаз усиливал впечатление огромного роста. Отчасти дело было в реальных размерах, но только отчасти. Не самый случайный взгляд мог бы сообщить о суждении о простом объеме. Он казался большим, потому что его лицо, все его тело казалось усилием Природы адекватно выразить большую природу. Герберт Спенсер сказал о самом превосходном комплименте, который когда-либо делал один человек другому, когда он сказал о Джордж Элиот, что она предложила “большой интеллект, свободно движущийся”. В Роджере Уэйде было это качество большой птицы, парящей высоко в голубом эфире над грязью и ничтожеством обычной жизни. Его внешность причинила ему немало неприятностей, о которых он ни в малейшей степени не подозревал. Ибо большая часть его очарования заключалась в его детской неосознанности – черта, менее редкая у художников и скульпторов, чем у любого другого класса гениальных людей, вероятно, потому, что их работа заставляет их постоянно концентрироваться на людях и вещах, на их внешности, никоим образом не связанной с их собственным эго. Если бы Роджер был физически тщеславен, несомненно, его привлекательная внешность погубила бы его. Зависть мужчин и увлечение женщин сделали бы побег невозможным. Как бы то ни было, он делал свою работу, игнорировал своих врагов и не был порабощен женщинами, которые появлялись в его жизни и снова исчезали.