Не говори, что любишь – 2

Я, как и прежде, даже на высоких каблуках доставала макушкой ему только до подбородка, но упрямо вздернула его, взглядом пытаясь пронзить этого наглого ублюдка. – Думаю, мне стоит напомнить вам, кто у нас здесь самодовольная сучка, госпожа Кондратьева, – сказал Никита и неожиданно впился в мои губы, врываясь своим языком. Вкус кофе, вкус мужчины, которого я бросила три года назад и потом просыпалась по ночам от такого жгучего желания, что хотелось скулить и выть.

Мои губы раскрылись, папка с документами упала на пол, а руки сами собой поднялись к его шее, впутываясь в волосы.

Меня будто пронзило таким острым желанием, что между ног сразу стало горячо и так влажно. Низ живота наполнился голодным желанием, которое мог утолить только он, мой любимый. Его руки скользнули по моей груди, задевая мгновенно отвердевшие соски и опустились на бедра, задирая юбку. Никита прижал меня к столу, почти посадив на него и властно проник между ног, трогая и теребя. Я застонала, когда почувствовала его пальцы внутри, целуя еще сильнее и прижимаясь к его руке, которая творила черти что, заставляя меня вздрагивать и истекать соком.

– Мокрая, – прошептал Никита, отрываясь от моих губ и спускаясь к ушку, посасывая мочку, проводя языком. Я еле слышно всхлипнула, отдаваясь его пальцам, которые не давали мне возможности даже собраться с мыслями. В голове застряла только одна: я сейчас позорно кончу, прямо здесь, на столе. Я так долго этого хотела, что достаточно было ему ко мне прикоснуться, как я уплыла, упала, растворилась в одном желании, голоде по Никите.

– К тебе или ко мне? – хрипло произнес Никита, целуя мою шею, у воротничка и тут же будто лизнул кожу, оставляя влажный прохладный след.

– Что? – все еще думать мне удавалась с трудом, особенно если учесть руку, что играла с моим клитором и я сдерживалась из последних сил, чтобы не забиться в сладких судорогах.

– Едем к тебе или ко мне, можно здесь, на диване, – снова произнес Никита и я каким-то чудом оторвалась от его губ, приходя в себя.

Уперлась ладошками в его твердую грудь и оторвав одну руку, размахнулась и дала ему пощечину. Никита схватил меня за руку, вынимая вторую из моих трусов. Одернул на мне юбку, что болталась уже на бедрах и гневно взглянул в мои глаза.

– Вы приняты, Василина Дмитриевна, жду вас завтра ровно в десять, прошу не опаздывать. – Никита почти оттолкнул мою руку, и поправляя пиджак вернулся на свое место за столом.