Томас Дримм. Время остановится в 12:05

Я призываю Бренду в свидетели, пытаюсь насмешить, интересуюсь ее мнением. Я даже забываю, что говорю один.

– Привет, я Томас. Сегодня вторник, погода хорошая, 19 градусов, тебя зовут Бренда Логан, ты блондинка, у тебя глаза карамельного цвета и потрясающие мускулы, но было бы неплохо дать им работу. Ты живешь в Нордвиле – столице Объединенных Штатов. Я твой сосед из дома напротив. А еще ты гениальная художница. В прошлой жизни ты говорила, что деньги не очень-то тебя любят, но сейчас я устроил так, что твои картины вовсю раскупаются, так что можешь оставаться в коме сколько захочешь.

Но всё-таки лучше не забывать об экономии. Ты, может, не знаешь, но каждый день сна здесь стоит месячной аренды твоей квартирки. Не пора ли найти лучшее применение твоим денежкам, пока больница всё из тебя не выкачала?

Тут я делаю паузу, чтобы Бренда обдумала мои слова. На случай, если она всё-таки меня слышит. И приступаю к более грустной части истории.

Пиктон, воздушный змей, Оливье Нокс, уничтожение Аннигиляционного экрана… Время от времени я замолкаю: всё сразу это, наверное, трудно переварить.

В тишине громко вздыхает аппарат искусственной вентиляции легких. Не сводя глаз с ее сомкнутых век, я продолжаю:

– Вот только нам не сказали, что Экран закрывал нас, как сырный колпак. Защищал от ядовитой пыльцы деревьев, которая уничтожила человечество на остальной планете.

Я снова замолкаю. Каждый раз я слежу, чтобы напряжение не спадало, а рассказ получал неожиданные повороты, хотя, судя по всему, этого никто не оценит.

Каждое ее движение оказывается ложной надеждой. Это всего лишь вибрации электрического матраса.

– Благодаря тебе мы остановили войну с деревьями. Она была провокацией Нокса – одной из многих. Когда я узнал правду, он решил меня отравить. Ты спасла мне жизнь, проглотив желудь, который подсунул Нокс. И из-за этого не можешь проснуться уже три недели.

Я перевожу дыхание и добавляю, гладя ее по руке:

– Но врачи не нашли яда в твоем организме.

Они говорят, им не от чего тебя лечить. Так что давай просыпайся. Мне очень плохо одному, я всё время думаю, что, если бы не я, ты бы сейчас не лежала в коме. Вот. Ты сильно на меня сердишься?

Тишину, которая наступает после этого, трудно вынести. Я молча смотрю на Бренду. Я, конечно, пытался вылечить ее изнутри. Это знание среди прочих передал мне Пиктон, когда вселился в моего медведя. Но я потерял ту легкость, с которой мог воздействовать на клетки тела.