По субботам до обеда

Наташа сидела ни жива ни мертва: она терялась, если начиналось выяснение отношений, и до дрожи в коленях боялась увольнения.

Вика тихонько выглядывала из-за монитора; жизнь давно научила ее не высовываться и не нарываться на неприятности, даже когда происходит что-то крайне любопытное.

Татьяна, заскочившая в бухгалтерию на минутку по делам шефа, решила задержаться и досмотреть представление до конца. Она работала личным помощником генерального директора и перевидала множество цирковых представлений на совещаниях и в кабинете ее начальника.

Нина, отвечавшая за начисление заработной платы, побледнела и проблеяла как овечка:

– А я что? Я ничего! Есть служебка – я начислила, нет служебки – не начислила! А я что? Я ничего! Вы лучше у Федоровой спросите!

Все, кроме Максима, не сразу понявшего, о ком идет речь, синхронно повернули головы в сторону входной двери. Около нее спиной к проходу сидела Леночка.

В кабинете было еще одно место для рабочего стола, более удобное, у подоконника. Но там разместилось лимонное дерево Ирины Петровны. Оно прекрасно себя чувствовало у окна и даже давало урожай – целых три лимона в год. Поэтому Лене приходилось сидеть за столом, о который каждый так и норовил споткнуться, проходя мимо, и по инерции заглядывал в ее экран. Не в социальных ли сетях сидит бухгалтер Федорова, не пасьянс ли раскладывает?! Однако на работе она работала.

Почуяв недоброе, Леночка шумно вдохнула побольше воздуха, намереваясь объясниться, но Ирина Петровна не собиралась тратить время на невнятный лепет проштрафившегося сотрудника:

– С премией поступим по регламенту, который тебе, директор Козлов, прекрасно известен. Впредь мне бы очень хотелось, чтобы ты прибегал сюда не с хлопаньем дверей, а с конструктивными предложениями. Настоятельно рекомендую научиться лучше контролировать вопросы, связанные с твоими подчиненными.

Максим натужно сопел и переминался с ноги на ногу, благоразумно решив не усугублять ситуацию и не нарываться на неприятности: все сотрудники побаивались Ирину Петровну за крутой характер и шутили про ее тяжелую руку. И пусть эта горгона публично унизила, зато денежный вопрос улажен в пользу Ольги, давнего друга и надежного соратника, еще в институте помогавшей ему с заданиями по высшей математике.