Край дня Риты

Край дня Риты

Александр Ивлев

Меня много лет мучил вопрос: «А как дальше жили Фил и Рита после того, как им случайно удалось разорвать петлю времени 2 февраля в Панксатоне?»В фильме «День Сурка» всего лишь 38 эпизодов, в то время как в сценарии их 12 403, или 34 года одинаковых дней. Не может быть, чтобы для Фила Коннорса половина жизни прожитой одним днём прошла без какого бы то ни было травматического опыта.Чтобы как-то дать выход терзавшему меня сюжету, я написал книгу, действие которой происходит в Нью-Йорке, 16 лет спустя. Более того, имел самонадеянную наглость, как мог переведя на английский синопсис и Covery letter сценария отослать его обычной почтой Рамису и ждать от него ответа.Которого, по вполне понятным причинам, не получил. 2008

Александр Ивлев

Край дня Риты

Фил, 1

2 февраля

Короткий сон завершающий бессонную ночь.

Эти двое опять уходят через калитку моего сознания, оставляя следы на свежевыпавшем снегу.

И я знаю, что это сон.

Сон, который годами падает и пролетает мимо, через колодец сознания Кролика в вывернутой наизнанку “Алисе в Стране чудес”.

Это случайное включение на доли секунды пультом с севшими батарейками единственного канала телевизора в пыльном номере полупустого мотеля, на обочине заброшенной трассы. Давить во сне на каучуковые кнопки с затертыми символами бесполезно. Нет никакого разумного контроля над невидимым инфракрасным лучом, отщелкивающим мертвые каналы конвульсивной дробью умирающего кролика из батареечного алкалина. Пульт произвольно перебирает сбитые каналы, время от времени случайно выбрасывая единственный работающий. На сетчатке глаза вспыхивает и остаётся угасающий негатив белого человека на фоне черного неба, ещё пару мгновений покрывающий серую рябь мертвых каналов, а в сознании затихает искаженное эхо его благодарственной молитвы Богу за наконец обретенную свободу. «Свободен, наконец! Свободен! Наконец-то свободен!».

Единственное предназначение этого сна – грубо намекнуть мне, что заканчивается действие вечерней дозы "Прозака". И для этого он дает кусочек надежды на возвращение прошлого. Издевательский, но даёт. Как священник кладет на язык во время причастия облатку – подачку Веры, плацебо тела Бога.

Восемь лет я не вижу снов, годами боюсь и хочу именно этого сна. Он нужен давшему обет молчания мозгу потому, что разумная часть моего “Я”, до нервного паралича, боится своей второй, шизофренической половины. И любит её.