Это был гибли-ветер, который дует в пустыне весь год…

– С богом, – сказал Райнер, запуская двигатель самолета и закрывая при этом фонарь машины.

Выруливая на взлетную полосу, он успел помахать рукой унтер-офицеру, который, отдавая ему честь почему-то в левой руке держал промасленную тряпку. «Заменил трубку маслопровода…» – вспомнил часть доклада Райнер. «Молодец»– машинально ответил ему летчик.

Все пилоты и механики, все кто воевал в составе Люфтваффе в Северной Африке знали о слабом месте самолета Bf (Me) – 109F – маслопровод. Вследствие высокой температуры трубки маслопроводов иногда лопались и тогда пары перегретого масла шли прямо в кабину самолета.

Тогда – как повезет.

В африканском небе ни облачка. Разбег. Взлет. Набор высоты до 1500 метров. Корректировка и выход на курс. Все, как всегда. Внизу пустыня, немецкие позиции справа, итальянцы слева. Позиции артиллерийских батарей, зенитных орудий, танки, окопы пехоты. Все это вскоре осталось позади. Впереди – ничейная земля (нейтралка), а за ними – ТОММИ (так немецкие солдаты звали англичан, в противовес которые немецких солдат – Джерри).

Вот и «Белая Мечеть» последний ориентир нейтральной земли ближе к немецким позициям. Каждый, кто воевал в Африке, знал о маленькой мечети селения Сиди-Абд-эль-Рахман перед самым Эль-Аламейном. Все использовали его как ориентир на протяжении пяти месяцев, в период боев под Эль-Аламейном. В это время мечеть пустовала – она получила серьезные повреждения, а так – желтоватый пригорок, квадратное здание и полумесяц над белым куполом.

Рёттген сразу вспомнил как двадцатью днями ранее нелепо погиб «Желтый 14», который вел командир его звена, знаменитый летчик-ас Ханс Йоахим Марсель.

Марсель к тому времени записал на свой счет 158 побед. Райнер в течение многих месяцев летал ведомым с Марселем, вспоминая как трудно было держать строй с его ведущим самолетом, прикрывая его и еще считать сбитые им самолеты…

Ханс Йоахим Марсель – его победил не вражеский летчик, а техническая неисправность. Маслопровод… Когда он прыгал с самолета его ударило о хвостовое оперение.

Мгновенно в памяти промелькнули кадры словно в кино – кабина «Желтого 14» (вся в дыму), как сомкнулось авиазвено, взяв его в центр и ведя его по рации, последние его слова: – всё … я … больше не … не могу … – и снова: – Я должен … должен выбраться. Делаю широкий разворот влево. «Ханс Йоахим прыгнул», – доложил тогда Рёттген по рации. Дьявольщина, его машина тогда шла в пологом планировании. Он оставался в ней, перевернув её вверх колесами шасси.