Город, который…

Двое сильно под кайфом, после многих месяцев работы такие вещи начинаешь видеть безошибочно. Тимофей незаметно отщёлкнул ремень: мало ли.

Чего у этих гадов не отнять, так это наглости и стремительности. Стоило машине остановиться, как обе задние двери оказались открыты, и через пару секунд трое уже были внутри, потеснив сидевшего сзади Лапу. Ещё один дёрнул переднюю дверь – она была заблокирована (Тимофей обычно делал это автоматически, даже не замечая).

Ушлые: сзади протянулась рука, выдернула флажок; ещё мгновение, и пятый оказался на переднем пассажирском.

– Поехали, – развязно протянул последний, видимо, бывший за главного.

Лицо у него было запоминающееся: очень короткие совсем седые волосы, прозрачные и круглые, навыкате, глаза, впалые щёки, сломанный когда-то тонкий нос с горбинкой.

– Ну какой «поехали»? – раздражённо бросил Тимофей, заглушив машину и выдернув ключ. – Вас пятеро, гайцы тормознут – оно мне надо?

– Не газуй, не газуй, братела, – седой открыл барсетку, помахал пачкой денег.

Тимофей колебался. Пальцы коснулись монтировки, удобно пристроенной у порога. Можно было распахнуть дверь, и через секунду он оказался бы снаружи и с ладной железякой в руке. Но… Что дальше? Потом, выйдет, что он первый бузу начал: его ж никто не трогал и даже не наезжал… «Ладно, может-таки обойдётся…» Он завёл двигатель и направился к выезду с парковки.

Один из сидевших сзади просипел в самое ухо, обдав перегаром:

– Налево давай, на кладбище.

Существовал шанс, что это такой юмор, но как-то стало не до смеха. Ночью на кладбище? За город, в машине пятеро датых блатных, двое совсем неадекватных…

– Не понял?

– На кладбище сказал, не вкурил?

В машине повисла невыносимая тишина.

– Ну, на хрен, приехали, – Тимофей начал притормаживать.

В этот момент сидевший за спиной нарк обхватил локтем за горло:

– Ты чё, водила? Тебе сказали рулить, ты рули, падла!

Всё получилось как-то само собой. Тимофей резко дал по газам, хонда вскинулась, выскочила на шоссе.

– Разворачивай, сука! – гад начал душить уже в полную силу, выворачивая шею Тимофея назад.

– Убьёмся н-нах… отпусти! – прохрипел тот, толкнул локтем главного, потыкал пальцем в спидометр. Стрелка уже убежала за сотню.

К счастью, седой оказался достаточно вменяемым.

– Сухой, отпусти! Зёма, дай ему в ухо, чтоб одыбал!

Хватка ослабла. Вовремя.