Внук

Улыбнувшись, бабуля с тем же скрежетом вернула кирпич на место, надеясь, что Саша ничего не видел.

– Что ты здесь делаешь? – прохрипела старушка.

Сашенька уловил в старческом голосе нотки враждебности. Он уже не чувствовал под ногами пола и не осознавал, как пятился назад, а ручки шарили в кромешной темноте, чтобы нащупать опору. В его памяти так и остался провожающий его обратно в спальную вопросительный взгляд бабули и эта странная улыбка на её лице. Странная, беззубая, недобрая улыбка.

Пока дом наполнялся людьми, Сашенька сидел на скамье возле той самой печи, и рядом не было ни мамы, ни бабушки – никого, кто смог бы выкрикнуть в спину, карабкающемуся по ступенькам малышу: «Стой!».

Саша ёрзал на месте, изнывая от желания ослушаться маму. Всего-то надо было спрыгнуть с лавочки, пройти вдоль кирпичной стены печки и обогнуть её с тыльной стороны, чтобы добраться до приступка. А дальше ничего сложного: на карачках доползти до кладки, что тянется к потолку, и вот он кирпич торчит из стены чуть больше остальных. Саша уже представил, как его пальчики хватают прямоугольный камень красно-коричневого цвета и тянут его на себя. Детское богатое воображение, подогреваемое излишним любопытством, не давало сидеть на месте сложа руки, как наказала мама, поэтому Сашенька больше походил на малыша, который хочет в туалет.

Ход мыслей прервал скрежет петель входной двери. Гости прибывали. Некоторые из них на несколько секунд присоединялись к толпе, а затем находили себе место на длинной скамье у двери.

Словно птенец ласточки, Сашенька тянул от любопытства шею, в результате чего ему удалось заметить в передней несколько горящих свечей, наполняющих дом запахом расплавленного воска. Раньше он никогда не чувствовал этого запаха. Наблюдая за тем, как дрожит белый цветок на фитиле, малыш пытался вспомнить, видел ли он такое прежде. Разве у бабушки не было свечей? Почему они так и остались на полке настенного шкафчика связанные в пучок капроновым шнуром? Почему, Ведь это так… красиво! Было настолько тихо, что Сашенька услышал, как сухо трещит свеча, вставленная в блюдо с пшеном. Точно так же, но громче трещал за окном костёр, который кто-то развёл прямо посреди двора, и теперь через окно были видны его красные языки, рвущиеся к небу. Мама никогда не разрешила бы Сашеньке подойти к такому костру. Слишком жарким и жадным было красное пламя, подобное великану с огненными распластанными во все стороны руками, которые так и норовят сожрать на пути всё, что попадется.