Мединститут

Тут же ещё кто-нибудь поднимался с места и возражал. Начинался научно-практический спор, или «дискуссия», к которому подключались всё новые и новые лица, так что порою рабочая конференция перерастала в часовую полемику со множеством выступающих.

Понять иной раз, о чём идёт речь, было невозможно, настолько сложные вопросы затрагивались. Хуже всего тогда приходилось студентам пятого курса, совсем новичкам в хирургии. Но это нечасто случалось, в основном, конференцию удавалось закончить в течение получаса, максимум – сорока минут.

Любой дежуривший врач боялся не вопросов с мест, а вопросов самого Тихомирова, которые тот обязательно задавал в конце. Мощнейшая эрудиция Всеволода Викентьевича была общеизвестна, как и его умение всегда нащупать слабое место в докладе дежурного хирурга и «обуть» не только врача, но и заведующего, поднявшегося в поддержку «поплывшего» ординатора. «Отбиться всухую» от Тихомирова считалось большой удачей среди всех хирургов клиники.

Но сегодня профессор не появился, а в 9 часов на сцену вышел доцент Самарцев, поправил очки, кашлянул, дождался, пока шум в зале не стихнет и все обратят взоры на него, объявил:

– Всеволода Викентьевича сегодня не будет, так что начнём.

Тишина в зале! – он слегка повысил голос, отодвинул стул, сел, и не то попросил, не то приказал:

– 1-я хирургия.

На трибуну вышел невысокий полненький доктор в распахнутом белом халате и без шапочки, положил перед собой стопку историй поступивших за ночь и начал что-то тихо, так что в задних рядах ничего слышно не было, докладывать, поминутно оборачиваясь к Самарцеву.

Доцент слушал очень внимательно, кивал, делал пометки у себя в блокноте.

Кто-то, виновато пригнувшись, начал пробираться по заднему ряду. Рядом с Надей оставалось последнее свободное место не только на ряду, но и во всем зале. Она заняла его для Вальки Кравцовой, ещё одной девчонки из группы, сдружившейся с ними с Галкой. Вальку Берестова заметила у входа среди опоздавших и сделала ей знак лезть сюда.

Но вместо Кравцовой на сиденье тяжело плюхнулся какой-то небритый тип, примяв её сумочку. Надя еле успела её выдернуть из- под самой задницы типа.

– Осторожней нельзя, что ли? – внятным шёпотом спросила она. – Здесь, между прочим, занято!

Она бросила на с неба упавшего соседа уничтожающий взгляд. Это был её однокурсник, из хирургов, очкастый заумный тюфяк с какой-то писательской фамилией.