Первая заповедь

Поэтому, уверяю тебя, отсюда ты поедешь или на плаху, или на каторгу. Третьего не дано.

Писарь, чьими глазами можно было наблюдать всё происходящее, застыл в явном изумлении. Позже, когда он станет Заказчиком и согласится на магическое вмешательство в память, ритуал сложный и немного рискованный, он будет говорить, что отдал за этот Заказ почти все свои сбережения, только чтобы такой человек не жил больше на свете. По слухам, за благородный порыв с писаря даже взяли меньше обычного. Впрочем, это могли быть всего лишь слухи.

Между тем, в камере палач откусил пленнику безымянный палец. Тот, завывая и проклиная всех и вся, постарался плюнуть в блондина, что у него, конечно, не вышло. Блондин, явно раздосадованный, подошёл к столу с инструментами и вытянул оттуда тонкий изогнутый нож.

– Знаешь, что это? Сейчас увидишь, извини за каламбур. Почему каламбур? Секундочку… Держи его.

Пленник забился в крепких руках палача, что тисками сжимали его голову. Блондин просунул нож в глазницу и одним ловким движением вытащил глазное яблоко наружу.

Пытаемый взвыл умирающим зверем. Следующим движением блондин отрезал нерв, и глаз пленника упал на холодный каменный пол.

Через четверть часа, когда пленник слегка пришёл в чувство, блондин продолжил всё тем же спокойным ровным тоном:

– Вот видишь. Я могу и так. Плети, отрезанные пальцы, вырванные ногти – ерунда. Знаешь, сколько на твоём теле есть забавных мест? У тебя есть второй глаз. У тебя пока что полный комплект зубов, а вот эти иголочки – они-то как раз для нервов и дёсен.

У тебя, в конце концов, есть мужское достоинство. Пока что. Есть коленные чашечки. Есть подмышки – многие их недооценивают, но я-то знаю, что с ними делать, поверь. Есть…

– Х-х-хватит! Я всё подпишу! Буду кивать! Остановитесь! Пожалуйста! – пленник, жалкий остаток человека, сейчас предпочёл бы смерть любому другому исходу.

– Вот и договорились. Славненько, – блондин потёр руками виски и поморщился. – Итак, вопрос первый – четыре дня назад, ночью, ты получил от независимого мага Кристофа Аберда старинный амулет, зачарованный запрещённой магией Стихий, и с его помощью обратил в головёшки семью Харцман, своих давних соперников, и их дом.

Так?

– Да… Да, так и было… – выдавил пленник.

– Замечательно! Записывай, Дерк, – кивок в сторону писаря. – Тогда продолжим…

…

Черноволосый убрал пальцы с изумруда и вернулся из тёмной камеры пыток в весёлую и шумную таверну.