Осака в снегу

Ичиго остановился напротив старого шестиэтажного дома из багрового кирпича, выглядевшего на фоне ярких радостных новостроек ветераном. Однако при этом дом внушал некое благоговение, настолько он потрясающе выглядел: даже у балконов были кованные перила!

Когда мы вошли, я увидела старую деревянную лестницу, красовавшуюся блестящими лакированными резными перилам, словно язвительно усмехавшуюся: «А лифта-то нету!».

Но, повздыхав немного, я вспомнила, что мою тяжеленную сумку тащит Ичиго, посему бодро промаршировала на шестой этаж первой.

– Наша – №23! – скомандовала Кана-чан, кидая мне ключ. Я не долго думая повернула его в старинном замке.

Как и во всех японских квартирах, комнаты начинались с кухни, и в данной квартирке кухня была объединена с гостиной. Я вошла, припоминая традиционную фразу:

– Ojomoshimasy! – громко провозгласила я, переступая порог. После я посмотрела на Канаме, взглядом спрашивая, стоит ли разуваться здесь. Та махнула рукой:

– Разувайся, пол теплый.

Я, послушно присев, расшнуровала кеды, а затем, выпрямившись, оглядела комнату.

Комнатка была очень уютна: стены пастельных тонов, деревянная кухонная мебель под старину, два окна, под одним из которых стоял деревянный полудиванчик, заваленный подушками, перед которым разместился круглый стол, обступленный со всех сторон стульями. Под другим окном устроилась пухлая потертая софа в голубой цветочек, напротив нее, у стены – телевизор на низком столике, и, само собой разумеется, темные деревянные полы, натертые до блеска, в гостиной части комнаты были покрыты циновками, правда, и не совсем традиционными.

Единственным по-настоящему традиционным предметом в комнате был котацу, стоявший перед софой. Из комнаты выходило четыре двери: три обыкновенные, деревянные, с круглыми блестящими ручками, зато четвертая – настоящие сёдзи.

Ичиго с моими вещами уже скрылся за правой дверью, но я все еще стояла, с упоением разглядывая сёдзи и котацу.

– Скромно, конечно… – сказала Канаме, оставляя свою сумку на столе и падая на диванчик.

 – Твоя комната вон та! – она махнула рукой в сторону двери, за которой исчез Ичи.

«Моя» комната была просто невообразимо похожа на винтажные апартаменты французских отелей: белые стены, кровать с кованой рамой, две тумбочки по обе ее стороны, туалетный столик и небольшой белый платяной шкаф в стиле кантри с круглыми зеркалами на дверцах. А вот над кроватью, на резной полочке, мостилась дюжина фарфоровых кукол в цветных нарядах.