Дорога в один конец

Я остановился от неожиданности, а паренек, буквально наткнувшись на меня, вздрогнул и отшатнулся назад в замешательстве. Впрочем, следом за ним с криком выскочила всклоченная женщина в цветастом халате. Она явно собиралась отвесить мальчишке затрещину, но, увидев меня, остановилась. А подросток, мгновенно сориентировавшись, бросился ко мне.

– Конечно же, я вам покажу, как туда пройти, – затараторил он, крепко вцепившись в мою руку.

– Э-э, хорошо, – промямлил я, глядя прямо в умоляющие серо-зеленые глаза мальчика – пойдем, а то я тороплюсь.

Мы немедленно пошли по улице вдоль бесконечного серого забора, по верху которого тянулась одна нитка колючей проволоки, местами прихваченная ржавыми гвоздями. Вслед донеслись с трудом приглушенные проклятия. Женщина сзади очень грязно выругалась и пообещала спустить проклятому «вредителю» всю шкуру, как только он «соизволит» вернуться.

– И чего же ты натворил, малыш? – не удержался я.

–Я, – мальчик посопел, нерешительно глядя на меня, – змеевик опрокинул.

 – И, помолчав, добавил – нечаянно.

– Какой такой змеевик? – не понял я.

– Обычный, – вздохнул мальчуган, – от самогонного аппарата.

– О-о-о! Вот это ты попал!

Паренек кивнул и понурил голову.

– А как тебя зовут?

– Максим, – едва слышно произнес подросток. – Друзья зовут меня Макс. А дома, – он опять тяжело вздохнул, – а дома – вредителем!

Когда мы отошли от дома Макса почти два квартала, я потрепал его по курчавой голове и посоветовал бежать по своим делам.

Когда мальчик ушел, я двинулся дальше и вскоре достиг центра городка. Центральные улицы (а их было всего-то несколько Советская, Свободы, Комсомольская и Победы) были заасфальтированы, но, очевидно, очень давно. Старый, весь израненный женскими острыми каблучками, битый трещинами, кое-где простреленный травой, светло-серый асфальт пока еще держался, но выглядел плачевно. Было такое ощущение, что городок, каким-то образом ухитрился застыть где-то в далеких советских временах.

Здесь, в отличие от окраины, были магазины – правда, какие-то замшелые, облупленные, невзрачные, без рекламы и вывесок, но они все же были. На площади стояли в ряд четыре автомата газводы. Попалось мне несколько газетных и табачных киосков. Прямо посреди улицы тянулся безлюдный пыльный сквер. В нем стояли редкие, довольно убогие скамьи. Но только на одной из них сидела юная парочка, что-то оживленно обсуждая.