Голос

Померещилось, бывает, и люди порой замирают ни с того ни с сего…

– Айда на горку? – спросил нетерпеливо сопевший Диман.

– Айда, – согласился Егор.

Мама сегодня вернется к пяти, а бабушка не станет расспрашивать, где он болтался после школы, а если уж совсем забеспокоится, то позвонит на мобилу, ну а там уж он найдет, что сказать.

Так что айда гулять!

Глава 2

Домой Егор притащился к четырем, весь в снегу, усталый, запыхавшийся, голодный, со свежей ссадиной на скуле и ушибом на попе, но зато довольный как слон.

Поднялся на третий этаж, волоча за собой рюкзак, и вставил ключ в замочную скважину.

– Ты где был? – спросила вышедшая в прихожую бабушка. – Ох ты, ай-ай!

Про свой вопрос она тут же забыла, принялась суетиться вокруг Егора, стаскивать с него куртку, отряхивать снег с шапки и причитать насчет того, что он опять промочил все учебники.

Ну, даже если и промочил, то совсем чуть-чуть, до завтра высохнут.

К тому моменту, когда вернулась с работы мама, он был сыт, обогрет и переодет, сидел за столом и решал задачки по математике на понедельник, корябал цифры в черновой тетрадке.

С какой стороны ни посмотри – образцовый школьник.

Завтра суббота, по случаю праздника выходной, и хочется покончить с домашкой сегодня…

– Привет, Егорка, – сказала мама, заглянув в комнату. – Как у тебя дела?

Только она называла его так.

– Хорошо, – ответил он, улыбаясь.

И в этот момент вновь зазвучало то же пение, что и утром…

Пронзительный, наполненный тоской до краев голос обрушился на окна точно порыв урагана.

Егор едва не вскрикнул, а мама как стояла, опершись рукой на притолоку, так и застыла – побледневшая, с остановившимися, какими-то мертвыми глазами.

– Маам? – позвал он.

Она не отозвалась, даже вроде бы не услышала.

Песня, напоминавшая плач, заполняла квартиру, от ее звуков самому хотелось заплакать… или нет, выбежать из квартиры, и помчаться со всех ног, неважно куда, лишь бы добраться до места, где не слышно этого звука.

– Маам! – позвал Егор громче.

Мама вновь не отозвалась, даже не дрогнула.

Он зажал уши, но это не помогло – Голос не стал тише, он лишь изменился, зазвучал отчетливее, словно доносился не снаружи, а откуда-то изнутри головы или тела.

Но разобрать слова по-прежнему не удавалось.

– Что с тобой?! Слышишь?! – Егор выбрался из-за стола. – Ответь мне!

Взял маму за руку, но она и этого словно не заметила, ладонь ее оказалась холодной, сухой и безжизненной.