Отрицательные крабы

 – А это не пассажирский вагон? Вот окошечки…

– Ну… слону выделили отдельное купе, – сказал Людвиг.

– Надо же, – Венди покачала головой.

Даника, заметив игрушку, вскрикнула, попыталась встать, протягивая руку. К досаде девчушки, страховочные ремни удержали ее на месте. Дочь завертелась в тщетной попытке выбраться из плена.

– Тебе еще рано, – строго сказал Людвиг, пряча вагон за спину. В глазах дочери мелькнуло недоумение. Людвиг поспешил пояснить:

– Там много мелких деталей…

– Это папина игрушка, – сказала Венди.

 – Тебе не понравится.

В грозном взгляде Даники явственно читалось: «Позвольте мне самой судить!». Выгнувшись, словно Прометей на скале, дочь протестующее взвизгнула.

– Не похоже, что она тебе поверила, – сказал Людвиг.

– Естественно, – развела руками Венди. – Сама не убедится – не успокоится. Сходи лучше проверь, как он работает. А мы займемся обедом…

Венди была права. Как-то Людвиг прочел в «National Geographic» большую статью о белых носорогах.

Животные эти обладали фантастическим упорством и шли к намеченной цели, не считаясь с препятствиями, не важно – лев то, баобаб или незадачливый охотник. А годовалый ребенок даст фору любому носорогу. Даника уверенно подбиралась к границе, за которой начинались крики и слезы. Людвиг попятился к двери.

– Кстати, а что на обед? – спросил Людвиг, вспомнив о цветной капусте. – Если тушеные овощи, то я не голоден. Я перекусил, пока ты ездила…

Венди улыбнулась.

– Рыба под грибным соусом.

Иди, я позову.

Лаборатория представляла собой деревянный сарай, прилепившийся к задней стене дома. От старости здание покосилось, а широкие доски приобрели цвет сухого асфальта, который, по слухам, притягивает пауков и призраков. Ни тех, ни других пока не наблюдалось, но Людвиг допускал, что рано или поздно они появятся. Быть может, когда прохудится жестяная крыша и тучи с океана начнут заливать сарай осенними дождями. Давно подмечено – привидениям нужна сырость; паукам, наверное, тоже.

Но пока можно было спокойно заниматься исследованиями, не отвлекаясь на таинственные шорохи, звон цепей и замогильные крики.

Венди называла лабораторию «детской», хотя Людвиг предпочитал более весомые слова. Впрочем, жена Резерфорда точно так же называла кабинет великого ученого.

В сарае Людвиг создал настоящую железнодорожную страну. Она раскинулась на трех соединенных столах, покрытых газоном из крашеного мха.