Ананд

Ананд

Дмитрий Красавин

1939 год. Он – индус, нелегально пересекший границу СССР, арестованный, бежавший из лагеря. Она – комсомолка, мать-одиночка. Они находят свое счастье. Как находит его епископ Охтинский, лауреат Ленинской премии академик Ухтомский. Как находят его вековуша Досифея и другие герои. А что такое счастье?

Дмитрий Красавин

Ананд

Глава 1. Ананд, Настя и Надежда

– Мама! Мама! – прозвенел чей-то голосок, возвращая Ананда из беспамятства в реальный мир. И сразу ожили другие звуки: шорохи ветра в невидимых кронах, чириканье какой-то птахи, монотонное жужжание шмеля.

Он приподнял голову, огляделся. Сверху шатер из густо переплетенных еловых лап. Вокруг в метре от жесткого ложа неровные, сочащиеся влагой земляные стены. На левой стене расплывчатые, подрагивающие пятна света. Где я? В памяти всплыло свисающее с крыши вагона одутловатое лицо какого-то мужика, радостно орущего: «Попался, голубчик!» Панический страх быть схваченным. Ноги пружинят, подбрасывают тело вверх и в сторону от рвущего клубы паровозного дыма поезда.

На мгновение оно зависает в воздухе. Удар о землю. Резкая боль в шее, в правом бедре. И всё… Поймали? Значит, я снова в лагере? Но эти земляные стены, голос ребенка…

Снаружи зашуршали чьи-то шаги, лапы елей раздвинулись, и пространство подземного жилища залило солнцем.

Ананд зажмурился, а когда, подслеповато щурясь от избытка света, вновь открыл глаза, увидел небо и обрамленное белой косынкой мягкое округлое женское лицо.

Встретившись с ним взглядом, незнакомка тотчас исчезла. Снова зашуршали шаги. Спустя несколько секунд женщина вся целиком – в сшитом из мешковины платье, в резиновых сапогах – сошла с небес по каменным ступеням вниз, улыбнулась и негромко произнесла:

– Вот мы и очнулись.

Тут же, не мешкая, присела на край ложа, приложила ко лбу страдальца влажную, холодную ладонь. Потом, слегка отстранившись, свернула в рулон укрывавшую тело рогожку, положила ее на что-то позади себя. Расстегнув пуговицы, стащила с тела Ананда потную, порванную в нескольких местах рубаху, прижалась ухом к груди, замерла на минутку, распрямилась и, глядя ему в глаза, приободрила:

– Небольшой жар есть, но сердце бьется ровно, хрипов в груди нет, а раны твои и синяки мы быстро вылечим.

Будешь жить!

– Где… я? – разжав непослушные, опухшие губы прошептал Ананд.

Сверху появилось миловидное лицо девочки-подростка. В ее больших миндалевидных глазах читалось любопытство.